Во время войны были заградотряды. Это для глупых, потому что они бегут в противоположную от опасности сторону. Разбежавшись в сторону врага, они успевали на бегу сменить панический настрой на героический — и побеждали. Хорошо подготовленный солдат для этого не нуждается в заградотряде. И, если не считать ошибки руководства, а то и прямое предательство, заградотряд не ставился за спиной настоящих воинов, не подгонял по-настоящему умных людей.
То, что в войне мы победили заградотрядами, — чушь. Побеждают только умные и отважные. Ум не возникает от страха перед выстрелом в спину. Разве что отвага — это отброшенные сомнения.
Но как же выходит, что одни умные становятся смелыми и героями, другие умные погибают наравне с трусами?
Предположительно, дело в том, что восприятие становится все более подробным. Независимо от того, что стало его объектом. Мысль о том, как будет страдать мама, если сын погибнет на войне, может парализовать сына, представляющего во всех подробностях милые сердцу детали родного дома и каждую морщинку дорогого лица. Прокручивая это в уме, он займет свой интеллектуальный процессор в то время, когда надо внимательнейше исследовать взглядом траву под ногами с натянутой проволочкой противопехотной мины.
Примерно та же история могла начаться гораздо раньше. Сидит первоклассник на уроке и лелеет свою обиду на учительницу, которая сделала замечание насчет некрасивой буквы. Не палочку выводит с контролем строки и изгиба, а ее интонации в памяти снова и снова проигрывает, а палочки между тем сикось-накось рисуются, и учительница добавляет новое замечание для анализа. Палочки вконец выпадают из поля зрения.
А если погряз в эмоциях еще раньше?
Возможна и обратная история: на него прикрикнули, но он был увлечен выведением палочек и не заметил. Палочки удались. Успех. Во внутренних настройках поставлен нижайший приоритет внешним крикам и высокий — своему делу. Вырастает дельный человек с эмоциональной тупостью.
Позднее в армии его бьют — а он крепчает. Потом, заботливый, сам бьет, на своем опыте зная, что от этого крепнут. Хорошо, если меру знает и дальше необходимого для дисциплины не идет.
Ум и страх хитро связаны. Ум вводит правила. Если эти правила будут подходить для укрощения страха, то умный будет осторожен и бесстрашен. Помощь отца, опытного тренера, наставника или друга много значит. Ошибочные правила дадут избыток или недостаток свойств характера и сомнения в них.
То есть либо сами свойства губят, либо сомнение ум занимает и тем губит.
Смелым будет тот умный, который со своим умом приходит к «правильному правилу» без длительной фазы сомнений. А гигантские умы проигнорировавших или погрязших в сомнениях дадут одинаково неуместные безрассудство и трусость. Ум — искусство самонастройки.