Спешно стали открываться факультеты психологии, курсы повышения квалификации и переподготовки.
Свежеиспеченные психологи, которых снобы от психологии презрительно называли «девятимесячными», азартно бросились в школы, чтобы «просветить» безнадежно отставших от мировой науки педагогов. Некоторые быстро смекнули, что к чему, и стали спрашивать гуманистических психологов о «слабых местах» и «болевых точках» своих учеников.
Но большинство к психологам тогда относилось, как к экзотическим тварям — что-то интересное, но непонятное и, возможно, опасное. Основания для такого отношения имелись, поскольку в образовательные учреждения и научные организации то и дело приходили сомнительные люди, назывались тренерами по НЛП, гештальттерапевтами, психоаналитиками, специалистами по эриксоновскому гипнозу, транзактному анализу и прочему. Многие производили впечатление не вполне здоровых людей. За немалые деньги они учили и тренировали людей, нередко передавая им свои приветы.
Участники тренинга эмоционально рассказывают друг другу о травмирующих ситуациях. В круг выносятся семейные и рабочие конфликты. Группа должна активно поддерживать «обиженного» и осуждать его «обидчиков». Когда все словесные ресурсы исчерпаны, ведущий со словами «Топчите!» бросает в круг веревку, символизирующую неизвестного нам участника конфликта. Более жуткого зрелища, чем стая психологов, прыгающих на этой веревке с искаженными радостью лицами, я не припомню.
Наибольший интерес к «престижной» профессии проявляли молодые люди, нуждающиеся в психологической помощи. Возможно, кто-то ее получил. Но большинство молодых людей с непроработанными проблемами было вынуждено безуспешно решать проблемы клиентов. Число психологов стало расти в геометрической прогрессии. Это явление хорошо знакомо заводчикам собак — как только порода становится модной, начинается неконтролируемое разведение, которое может закончиться вырождением. Массовая штамповка специалистов, которые по определению должны быть «штучным товаров», наряду с другими факторами, привела к девальвации профессии.
Москва, XXI век. Психологическая общественность тусуется в кулуарах научно-практической конференции в психолого-педагогическом вузе. Коллега окликает знакомого: «Здравствуйте, Лев Семенович!» Студенточки испуганно перешептываются: «Сам Выготский пришел!»
Не менее опасна другая категория — люди, которые сделали психологию своим бизнесом, подведя под свою материальную заинтересованность целую философскую базу, сводимую к одной фразе: «Не заплатишь — не поможет!»
Это отчетливо проявляется в экстремальных ситуациях, подобных трагедии «Норд-Оста», когда на призыв о помощи откликнулись сотни дельцов от психологии. Дело даже не в том, что они постарались нажиться на чужой беде — урон, нанесенный их непрофессиональными действиями людям, потерявшим своих близких или оказавшимся на волосок от смерти, не измерить в долларах и евро.
Дама с красным дипломом психфака МГУ на телефоне доверия. Звонит женщина, близкая к самоубийству. Когда выясняется, что она в пятистах метрах от психологического центра, телефонный психолог оживляется и приглашает зайти. Если есть сто долларов.
Отсутствие психологического мышления, преобладание материальной мотивации, личностная незрелость и низкая квалификация психологов в сочетании с устаревшим психодиагностическим инструментарием и сомнительными техниками делает работу практического психолога не только бесполезной, но и опасной для клиентов. Впрочем, это касается любой профессии, предметом которой является человек — ученик, пациент, клиент…
Выдающийся русский историк и философ
Но еще за сотню лет до Кедрова американский ученый, геолог по специальности Д. Ле-Конт (1823−1901), занимавшийся вопросами эволюции, предвидел наступление «психозойской эры», когда из двух сторон преобразовательной деятельности «обработка людей людьми» станет важнее, чем «обработка природы людьми».
Сегодня результаты этих преобразований принимают необратимый характер. И вина психологии в этом не больше, чем вина физики в ядерных бомбардировках мирных городов. Любое знание нейтрально до тех пор, пока не окажется в распоряжении людей с определенными мотивами, целями и ценностями.
Наверное, самое употребляемое словосочетание сегодня — «человеческий фактор». Врачебные и судебные ошибки, коррупция, техногенные катастрофы и аварии — во всем виноват он, проклятый. А мы-то все честные, трудолюбивые, бескорыстные…
Или как?