Жил — был на свете Иван-дурак. Не в пример старшим — добропорядочным, уважаемым, трудолюбивым, взял, да и накуролесил, дров наломал, сначала сделал — потом подумал, а вот поди ж ты: прошел потом все испытания, да и получил полцарства с царевной впридачу.
Или еще хуже того: Емеля. Сидел себе на печи, ничего героического (да и просто хорошего) не сделал, а по-щучьему веленью,
Почему же так живуч образ дурака в волшебных сказках, и тому ли они учат наших детей? Этот вопрос возникает довольно часто и представляется вполне резонным. Уже и со сцены популярный сатирик обличил на всю страну того же Емелю как любителя «халявы»…
Но сказки потому и живут так долго, что в них ничего не случается без причины и не бывает героя «просто так». Чтобы разобраться в этом, стоит обратиться к так называемому принципу трикстера.
Кстати, плут — трикстер признается одним из основополагающих персонажей человеческой культуры. Занятно, да? В Англии это — Джек Простак, в Италии — Фэй Фрумос, в Германии — Симплицисимус, в Африке — Лионго Фумо, в Америке — Кролик, Койот, Лис, Ворон. А еще Ходжа Насреддин, Тиль Ойленшпигель. Между прочим, российский Петрушка — тоже из этой братии.
В буквальном переводе с английского слово трикстер означает не больше, не меньше, как «обманщик, ловкач», а в качестве термина его употребил впервые американский антрополог Пол Радин, о чем при желании можно прочесть в нескольких энциклопедиях.
Но давайте воздержимся от буквального восприятия этого образа. Персонажи, объединяемые понятием трикстера, все же очень разнятся между собой. Главное тут — двойственность: то альтруистичен и остроумен, деятелен и находчив; то откровенно ленив, невежествен и глуп (сжег лягушечью кожу, а потом за тридевять земель отправился). Но раз так, то он не совсем дурень, согласитесь: не только отправился, но и справился! Скорее уж — псевдодурак.
И все же почему в начале повествования он именно таков — либо глуп, либо ленив, либо то и другое сразу? Дело в том, что вот таким наглядным образом сказка представляет нам персонаж, который не вполне вписывается в тот социум, к которому сам он, этот персонаж, принадлежит. Причем речь идет о социуме, нуждающемся в изменении: то беда приключилась, то не на кого царство оставить, то быт заел.
Эти насущные изменения невозможно осуществить изнутри, и поэтому Ивана, Емелю и проч. «вышибают» из него. Оказавшись вовне, герой успешно решает задачу и получает заслуженную награду. Разве это не похоже на известное психологическое правило: находясь внутри ситуации, трудно найти выход, стало быть, надо встать НАД ней,
Очень может быть, что у читателя, даже согласившегося с предложенными аргументами, на языке уже вертится следующий вопрос: а как же дети? Малые — неразумные… как они разберутся во всех этих перипетиях, которые так глубоко и тщательно исследуют ученые умы из числа философов, антропологов, культурологов?
Так вот, детям как раз лучше всех. Потому что они в силу возрастных психологических особенностей — еще не вполне социальны, и сказка подсказывает им, что не беда — все впереди. Говоря простым языком, она их подбадривает, поддерживает, настраивает на позитив.
Как хорошо, что волшебные сказки так живучи, правда?