Ты — носитель большого житейского опыта, который готов распространить на весь белый свет, давя всех и вся без разбору, беззастенчиво апеллируя к возрасту (как основе этого самого-самого бесценного, а все потому что лично твоего, опыта), унылому и одномерному здравому смыслу, некоторому количеству неудачных романов или безумному количеству лет, прожитых в тоскливом, как холодные макароны, браке, зачем-то именуемом тобою семейным счастьем, которое сплошь и рядом не есть таковое — только сознаться самому себе в этом равноценно самоубийству, многочисленным, уважаемым нами докторским степеням, не имеющим ни малейшего отношения к теме полемики — ну, и так далее…
Юмор знаком тебе, несомненно, но уж очень специфический, ирония — увы, не твоя стезя, ты боишься ее, не знаешь правил этой игры, теряешься и взрываешься, когда тебя иронично и вовсе незлобно подкалывают твои, в целом, доброжелатели и уж никак не враги. Ты молодец, ты напорист, уперт, боевит и агрессивен, всплески твоих эмоций весной и осенью — вполне из области клинических пособий. В общем, мы любим тебя.
Мы любим тебя в обычной жизни, в толчее метро и автобусов, где ты можешь быть поучающим и хамоватым, мы любим тебя в учреждениях, где ты часто меняешь свою маску житейского опыта на угодливое или возмущенно-правовое «лицо». Мы видим, но не любим тебя на политических митингах, когда ты готов расквасить лицо лицу неугодной тебе национальности, социального слоя или вероисповедания просто так, ни за что, потому что это согласуется с твоим житейским опытом. Мы стараемся, с некоторыми оговорками, любить тебя таким, каков ты есть, потому что без тебя наша жизнь стала бы, возможно, добра, весела, не слишком рациональна — а что ж тогда нам делать с тобою?
Особенно любим ты всеми в Интернете. О, это твое поле. Твое. Потому что здесь можно без лиц. Без личностей, фото, имен, фамилий, профессий. Здесь ты — в своей тарелке. Научишь, построишь, обидишься, оскорбишься, нагромоздишь тучу не относящихся к предмету полемики аргументов — это же твой житейский опыт ведет тебя. И желательно, чтобы он же вел и всех остальных, ибо так проще их построить, прогнуть и поставить в удобную для поучений и назиданий позу.
Нет, не в качестве предложений и альтернативы подаешь ты свою житейскую мудрость. Директивно. И еще раз — директивно. Разумеется, мы готовы иногда и послушать тебя, и отдать дань твоим наработкам, но только если ты не апеллируешь постоянно к возрасту. Это самый беспомощный из всех беспомощных аргументов — ибо возраст есть у всех. И его количество со временем увеличивается у каждого. Ибо опыт — не всегда есть мудрость. И возраст не есть мудрость. И часто — совсем наоборот. И счастье можно найти не только на торных, вытоптанных житейских дорогах.
Ты убежден, что только здравый смысл и есть основа счастливой жизни. И не ведаешь, не узнал за время долгого, плоско-правильного и небезопытного своего существования, что есть иррациональность, парадоксы, игра, много смеха и легкости, самоирония, невидимая, но несгибаемая сила духа, питаемая юмором и добротой, что мир в его чувственной части устроен совершенно нерационально, и во многих случаях здравый смысл — помеха счастию, он как тяжелое свинцовое грузило, тянущее ко дну.
Ты не ведаешь (здесь добавим пафоса), что сам играешь в большой трагикомедии на сцене жизни, как и все мы, только маска у тебя, увы, одна — маска твоего личного житейского опыта. Она приросла к твоему лицу, и ты боишься ее снять, сменить на другую — как рак-отшельник боится выползти из раковины.
И все кругом, по твоему мнению, несчастны, ибо они не всегда прислушиваются к тебе и беззлобно шутят и подсмеиваются над тобой — и об их несчастной жизни они должны узнать от тебя. Это твоя миссия, ибо ты-то счастлив и благополучен, о чем громко трубишь, как рыцарь Роланд, в охотничий рог на всех перекрестках, чтобы тебе наконец-то поверили — но ироничное обсуждение простых, смешных и счастливых тем почему-то выводит тебя из душевного равновесия. Почему бы?
А мир, усмехнувшись тебе краешком губ, движется дальше… А ты садишься на обочину жизни со своим золотым горшком личного бесценного опыта, который никому не удалось навязать, потому что никто не просил его у тебя. Его никто не хочет брать. Он, увы, слишком одномерен, уныл и скучен, он тосклив и тривиален, как густая пресная манная каша на воде. Этого добра навалом.
Но мы, мы все равно любим тебя, оппонент наш бесценный. Ты нужен, необходим, как часть жизни. Только не будь таким забавно воинственным и напористым. Живи счастливо — и попробуй поиграть. Попробуй увидеть себя нашими глазами — и по-доброму посмеяться над собой. Улыбнись хотя бы своему прочному здравомыслию — оно так непрочно… Улыбнись же. Беззлобно, просто так. У тебя может получиться. Я знаю. Ты неглуп и не безнадежен. Я верю в тебя.