Бодренько и не без вдохновения в течение пары недель я записала все веселые и забавные события, все курьезы, которые услужливо подсказали память и дневники. И тут задумалась. Может, не надо о грустном? А вот и надо… Грустное, трагичное и нелепое, пусть и кратко, тоже нашло себе место в воспоминаниях тогда совсем еще юной дамы.
Ну хорошо, а что еще? Еще-то что? Что придает воспоминаниям аромат, изящество, вкус? Чему частенько не уделяет большого внимания современник, и описанием чего так часто наслаждается потомок? И это «что еще» не давало мне покоя, ибо оно-то, на мой взгляд, особо ценно и ускользает из памяти быстрее и незаметнее всего.
И называется это «что-то» — мелкие, второстепенные бытовые детали. То, что нашей критикой презрительно именовалось «пошлым обывательским бытописательством». То, что мы обычно упускаем, ведя дневники и кропая мемуары. На этом не принято в наши дни заострять внимание. Считается, что самое интересное — это знаменитые личности, чувства, «страсть в клочки», отношения, сплетни и интриги.
Причем лучше, чтобы набросано было крупными яркими мазками, чтобы характер описываемого (частенько просто «сволочной», миль пардон) сразу был виден, чтобы сплетен побольше и понелепее, чтобы диалоги (кто из вас, дорогие читатели, искренне верит мемуарным диалогам? А? Не слышу…) поражали живостью, незаурядностью и глубиной (личности мемуариста, разумеется, а вы как думали?). И никаких бытовых деталей, что вы… Зачем этот мещанский антураж?
И чем нам так интересны, скажем, дневники и воспоминания уездных барышень и дам эпохи бидермайера, независимо от сословия? Да вот этими самыми второстепенными деталями: как прошел бал у уездного предводителя, какие туалеты и цвета в моде в зимнем сезоне в Эн-ском уезде («Ах, ма шери, экрю нынче не носят, в этом сезоне только перванш и сандр де роз»), что читают, как флиртуют, как танцуют — и так далее. И тем интереснее, если в поле зрения такой вдумчивой бытописательницы вдруг попадает знаменитость. Так сказать, вне отрыва от бытового контекста.
И помещичьи дочери, и поповны в мемуарах оставляли нам целую эпоху. Не ленились детально описать посуду, интерьеры, зрелища, традиции, предрассудки, вплоть до модных в том сезоне рисунков для вышивания бисером. Несмотря на очевидную незначительность событий, читать это исключительно интересно — быт того века предстает живо и без прикрас. «Эр дю тан», дух времени, так сказать.
В «Воспоминаниях о Рахманинове» — прекрасном двухтомнике — рядом с воспоминаниями Юрока и Зилоти особой прелестью выделяются живые и свежие дневниковые записи Верочки Скалон — влюбленной в Рахманинова юной, достаточно заурядной девушки. И именно благодаря обилию мелких бытовых подробностей.
Или роман
Сейчас искусствоведы и антиквары благословляют педантизм Боборыкина. Именно его занудное бытописательство позволяет датировать многие предметы и исключительно подробно воссоздавать интерьеры и костюмы той эпохи, следуя описаниям.
Так что — ведите дневники и пишите мемуары, дорогие читатели. И — пожалуйста, очень вас прошу — уснащайте ваши тексты обилием бытовых подробностей и мелких деталей современной жизни. Побольше пристального внимания к заурядным мелочам. И кто знает, может, через стописят лет ваши записки украсят собой академические издания, и маститые искусствоведы при спорах о датировке антикварных ноутбуков будут ссылаться на прекрасные и подробные мемуары и дневники Зинаиды Петровны Пупковой-Задней, главбуха фирмы «Побудь со мной».