Так начинается одно из наставлений молодому самураю в книге Ямамото Цунетомо — «Хагакурэ». Это довольно известная книга, которая часто стоит на одной полке с «Искусством войны» Сунь Цзы и парой томов Кастанеды. Наверняка, вы также знаете, что «Хагакурэ» в образном переводе означает «Сокрытое в листве».
Несмотря на то, что в Японии была своя многовековая культурная и духовная традиция, к моменту написания «Хагакурэ» она была уже основательно пропитана традицией китайской. Конфуцианство и чань-буддизм оказали огромное влияние на Японию тех времен и повсюду оставили свой след, если вообще не перевернули все верх дном.
Для справки.
Конфуций — китайский мыслитель, чье учение о благородном муже, в конце концов, легло в основу китайской государственности. Можно сказать, что конфуцианство для Китая — это примерно то же самое, что христианство для западного мира. А именно — всесторонняя система нравственных установлений, социальный моральный кодекс.
В своих размышлениях о добродетельности Конфуций никогда не апеллировал к высшим силам и божественным законам, а опирался лишь на обычный здравый смысл. Поэтому конфуцианство являет собой систему ценностей весьма разумную, честную и гармоничную.
А говоря о чань-буддизме, нужно вспомнить, что у Конфуция был и свой, китайский же антипод — Лао Цзы. Мудрец, которому приписывается авторство трактата «Дао де Цзин» — основы даосизма. Был ли он исторической личностью, собирательным образом или только легендой, по большому счету, никто не знает. Но, тем не менее, бытуют даже рассказы о встрече этих двух великих старцев и о состоявшейся между ними беседе, в которой Лао Цзы здорово утер нос Конфуцию.
Учение Лао Цзы, в отличие от конфуцианства, не имеет ни малейшего отношения к искусственным моральным ценностям. В нем говорится о «высокой нравственности», которая проистекает не из строгого следования моральным заповедям, а из естественного состояния человека.
Бурлящий ручей нельзя успокоить, кидая в него камни, — наоборот, нужно убрать из него всякую запруду, и вода сама потечет тише и быстрее. Так же и человек — устанавливая дополнительные моральные ограничения, страждущую душу можно лишь взбередить еще больше.
Учение Дао, в свою очередь, оказало влияние на буддизм, который пришел в Китай из Индии. В этой истории тоже много хитросплетений и неясностей, но важно то, что в смешении индийского буддизма и китайского даосизма и родился чань-буддизм. Именно он позже пришел в Японию и, в соответствии с тамошней транскрипцией, стал именоваться дзэн-буддизмом.
Два самурайских кодекса.
Вернемся в Японию к самураям. Книга Хагакурэ была не единственным учебником для молодых самураев. Примерно в то же время было написано «Будосёсенсю» — «Напутствие вступающему на Путь Воина». Обе книги своей задачей имели воспитание нового поколения самураев во времена, когда самурайское сословие практически уже утратило всякую свою традицию.
Постоянные внутренние войны привели к тому, что на всестороннюю подготовку молодых самураев не хватало времени, отчего культурный уровень и воинский дух сильно деградировали. А наступивший к 1600 году мир оставил самураев не у дел и лишил их прежнего социального влияния. Книги Цунэтомо и Юдзана Дайдодзи были ответом на сложившуюся ситуацию и стремились вдохнуть новую жизнь в умирающий дух самурайского сословия.
Однако, хотя обе эти книги написаны в одно время и из одних побуждений, они очень различаются по стилю и внутренней сущности. Разница между ними та же, что между конфуцианством и даосизмом. «Напутствие» учит познанию Пути Воина через следование строгим моральным принципам. А «Хагакурэ» опирается на дзенскую традицию и призывает к прямому интуитивному постижению жизни за пределами всякой условности.
С психологической точки зрения, «Напутствие» не представляет особой ценности, поскольку говорит о вещах скучных и прозаичных, в духе «Пейте, дети, молоко и слушайтесь родителей». А вот «Хагакурэ» — это просто кладезь тонких, точных и очень практичных наблюдений, которые редко встретишь в более традиционных дзенских текстах и современных учебниках психологии.
Сравните:
«…Кодекс правильного поведения гласит, что в первую очередь мы должны чувствовать стыд из-за презрительного отношения своей семьи, слуг и друзей, затем из-за презрения знакомых и других людей и потому избегать неправильного и поступать правильно. Тогда это станет привычным, и со временем мы приобретем склонность к предпочтению правильного и ненависти к неправильному…» (Юдзан Дайдодзи, «Будосёсенсю»)
И это:
«…Бороться с несправедливостью и отстаивать свою правоту нелегко. Более того, если ты будешь стараться всегда быть праведным и будешь прилагать для этого усилия, ты совершишь много ошибок. Путь — это нечто более возвышенное, чем праведность. Убедиться в этом очень трудно, но это есть высшая мудрость. Если смотреть на все с этой точки зрения, вещи наподобие праведности покажутся довольно мелкими…» (Ямамото Цунетомо, «Хагакурэ»)
Как видите, там, где «Будосёсенсю» останавливается на уровне примитивных нравоучений, «Хагакурэ» идет гораздо дальше и глубже, призывая выйти за рамки социальной обусловленности.
К слову сказать, позже Ямомото Цунетомо оставил службу, принял имя Дзето и стал дзэнским монахом, так что его прозрения носили глубокий характер, достаточный для того, чтобы перевернуть жизнь. Поэтому и сейчас, через сотни лет, слова «Хагакурэ» все так же свежи и полны силы.