При чем же тут пропорциональность?
Ошибка пропорциональности причины и следствия состоит в том, что за большими событиями мы склонны видеть большие же причины. И чем событие серьезнее — тем более значительные причины должны за ним, по нашему мнению, стоять.
При этом следует учитывать две важных особенности человеческой психики.
- Первая: мы крайне склонны избирательно замечать факты, подтверждающие наше убеждение, и не замечать то, что ему противоречит.
Примером служит… да хотя бы уже нам знакомый эксперимент Розенталя, когда учителя избирательно «видели» в некоторых школьниках одаренность только потому, что психологи назвали этих детей более способными и «спрогнозировали» их успехи в учебе.
В повседневной же жизни почти любая семейная ссора даст нам пример ситуации, когда правы обе обвиняющие друг друга стороны. Обычно каждый из супругов прав в своих упреках. Просто их упреки односторонни, каждый видит свою часть проблемы и не видит ситуацию с точки зрения партнера.
Но это лирическое отступление. Я вовсе не собираюсь никого убеждать в том, что его восприятие избирательно. Все равно человек постарается услышать то, что склонен слышать и что согласуется с его картиной мира. Важно, что восприятие склонно «отфильтровывать» то, что соответствует нашим ожиданиям.
- И вторая особенность: мы склонны персонализировать, одушевлять причины значимых событий, приписывая их некоей воле.
Это удобно: если нечто происходит по чьей-то воле — значит, на носителя этой воли можно как-то воздействовать… Таким образом наши очень дальние предки придумали религию.
Ведь случайность невозможно контролировать. А если всем управляет некая разумная воля — есть шанс с ней договориться… Причем начинаться это может с предположения: «Такое не может произойти само по себе! А если за этим стоит умысел?»
Следующий шаг — замена «если» на «наверняка», а затем на «явно». И вот мы от предположения, что умысел возможен, перешли к убеждению о его реальности.
Что получается в результате? Если происходит нечто нехорошее, мы пытаемся найти этому объяснение, выглядящее для нас логично. И чем значимее событие — тем более серьезные причины мы ожидаем за ним увидеть. Примерно так рождаются теории заговоров, и… это нормальная особенность психики человека.
Наглядным примером служит хотя бы недавняя пандемия Ковида. Каких только «теорий» по этому поводу не родило «общественное сознание»! Начиная от глобальных заговоров, исходящих то от мирового правительства, то от ВОЗ, то от транснациональных корпораций — производителей лекарств. До сговора на правительственном уровне с целью сократить население Земли… Правда, недавно численность этого населения почему-то все равно перевалила за 8 миллиардов.
Говорили и об умышленно созданном кризисе. Говорили о происках китайцев, которые на самом деле никаких карантинов у себя не объявляли.
О глобальном чипировании под видом вакцинации. Зачем? Чтобы за всеми нами следить. При этом те, кто так боялись слежки, почему-то продолжали пользоваться мобильными телефонами, хотя при желании куда логичнее и проще было бы организовать отслеживание через них.
Договорились до жидких чипов, а у кого-то лично знакомые обнаруживали у себя внедренные через шприц чипы.
Потом все были уверены, что под видом карантина в России совершился государственный переворот, и ждали, что СМИ вот-вот об этом объявят.
Еще раньше стала популярной идея, что под видом вакцин населению вводят яд… Зачем? Конечно, чтобы немедля заселить Россию гастарбайтерами и беспрепятственно торговать ресурсами!
Хотя не помню у нас в стране массовых протестов населения против торговли ресурсами, но для сторонников идеи глобальных заговоров это не важно.
Ах да, была еще одна чудная идея: вирус на самом деле есть, и это врачи его и распространяют. Как? Естественно, под видом вакцинации.
Одна моя родственница на полном серьезе рассказывала, как один из ее знакомых врачей интересовался, привилась ли она. И узнав, что нет, облегченно выдохнул: «Слава Богу, с тобой безопасно общаться!» Хотя как по мне, врача, высказавшего подобную точку зрения и не сумевшего ее внятно обосновать, неплохо бы отправить на переэкзаменовку.
Впрочем, это не имеет отношения к социальным и когнитивным эффектам, хотя и иллюстрирует, что профессионал в какой-то сфере может быть дилетантом в смежной области. А также, что профессионалы тоже не свободны от обыденных взглядов и убеждений.
Но мы отвлеклись. Речь, напомню, о нашей склонности видеть за серьезными событиями чью-то волю. И обычно — злую волю, поскольку искать мы начинаем, прежде всего, причины неблагоприятных событий.
Условно говоря: за глобальными событиями люди начинают искать столь же глобальные причины и силы. И почему-то сложнее всего оказывается поверить, что большие и даже очень большие, любого масштаба события могут оказаться результатом цепи случайностей, совпадений, стечения обстоятельств. Или действительно чьих-то действий, но не злонамеренных, а совершенных ошибок или просчетов.
- Эта когнитивная ошибка столь распространена, что в противовес ей сформулирован целый философский принцип, так называемая бритва Хэнлона: не нужно приписывать злому умыслу то, что можно объяснить глупостью или ошибкой.
Например, что мы думаем, если в магазине цена на кассе оказалась выше, чем на ценнике? Полагаю, большинство уверены, что магазин намеренно обманывает покупателей. Хотя при обилии товара, часто меняющихся ценах и, зачастую, высокой текучке и нехватке кадров банальная ошибка, по крайней мере, не менее вероятна.
Ошибка, недосмотр, безалаберность… Но мы склонны сразу предполагать злонамеренность.
Вот доктор назначил нам некое обследование. Его можно пройти по ОМС, и для нас это будет бесплатно. Но придется подождать пару недель. И некоторые пациенты предпочитают обследоваться без очереди, но платно. Ворча при этом: «Они специально заставляют нас ждать, чтобы мы платно обследовались!»
Почему-то первым приходит в голову именно это. А не то, что государственные клиники загружены куда больше, чем частные; и что частные клиники, в которые вы обращаетесь, обычно никак с государственными не связаны.
Вообще эта проблема — поиска мотивов чужих действий — изучена с разных сторон.
- Например, известно такое явление, как фундаментальная ошибка атрибуции — это наша склонность переоценивать личностные факторы и недооценивать ситуационные при оценке чужого поведения.
Это одна из самых распространенных когнитивных ошибок, совершаемых нами каждодневно.
Например, нас «подрезали» на дороге. Что мы скажем? Скорее всего, то, что здесь не напечатают. И главное — наш посыл будет касаться личности водителя, но вряд ли обстоятельств — типа скользкой дороги или вынужденного маневра, чтобы избежать аварии…
Ну, а случись нам самим кого-то подрезать? Это совсем другое дело! Тут наверняка виновны обстоятельства: нас самих подрезали или на дороге внезапно «открылась» выбоина, а может, колея вот так неудачно повернулась…
Конкретика не важна. Главное, у нас были обстоятельства, и вообще — это не мы такие, а жизнь такая. А вот тот, другой, поступил нехорошо, потому что он — этот самый…
- В оценке собственного поведения мы акцентируем внимание на внешних обстоятельствах. При оценке чужого — на его личностных качествах.
- Если мы проявляем агрессию — нас довели; если агрессию проявляют по отношению к нам — это оппонент проявляет свою злобную натуру.
Это нормальное свойство нашего мышления. Но это никак не означает, что совершать фундаментальную ошибку атрибуции обязательно. Ведь предупреждён — значит, вооружён. И зная об этой своей (точнее, нашей общей) особенности, мы можем спросить себя: а действительно ли мы знаем причины поведения человека рядом с нами?
Прямо знаем-знаем? Или все-таки лишь догадываемся о них, а точнее — гадаем?
Ну, а если на самом деле, то придумываем удобное для нас объяснение…