Однажды в 1968 году в одной из школ Сан-Франциско психологи из Гарвардского университета Роберт Розенталь и Ленора Якобсон проводили исследование интеллекта учащихся. Психологи провели тестирование и дали заключение: способности вот этих десяти учащихся — потенциально выше, чем у других, так что в этом году стоит ожидать от них успехов.
И не ошиблись: действительно, к концу года указанные школьники обошли товарищей. Только вот «способных» детей Розенталь выбрал совершенно случайным образом, просто тыкая в список учеников.
Что произошло?
Розенталь создал вокруг «избранных» учеников ореол, сквозь который педагоги «видели» то, что «предписал» им исследователь: перспективность, хорошие способности, высокий интеллект. Как античный Пигмалион, чья любовь оживила статую… Причем это сравнение вдвойне прекрасно: здесь человек влюбился в им же созданную иллюзию, которая благодаря этому стала реальностью!
Итак, знакомимся: эффект Пигмалиона, он же эффект Розенталя.
До детей тот же Розенталь, что называется, тренировался на кошках. Точнее, на лабораторных крысах. Еще точнее — на студентах, обучавших крыс проходить лабиринт и решать другие задачи. Одним студентам он дал особо обученных крыс, другим — не очень способных.
Закономерно, что более способные животные показали лучшие результаты. Только крысы на самом деле были одинаковыми, а вот отношение работавших с ними людей отличалось. Отличие субъективное, а эффект-то, успехи в прохождении лабиринта, вполне реальны!
Эффект Розенталя еще описывается как самореализующееся пророчество:
ожидания личностью реализации пророчества влияют на характер её действий, что и может приводить именно к тому развитию ситуации, которое и предполагалось, провоцируя самоосуществление пророчества.
Нет, конечно, если ждать исполнения предполагаемого, сидя на пятой точке и никак ни в чем не участвуя — эффект Розенталя может и не проявиться. А вот если мы включаемся и участвуем в ситуации, то априори влияем на нее. В особенности — в ситуациях, связанных с социальным взаимодействием. И совсем не обязательно осознанно.
Еще один классический эксперимент проводился с парами студентов (незнакомых между собой). Если один из них знал, что он симпатичен собеседнику — он, как правило, и сам начинал вести себя более располагающе. Работало и обратное убеждение: «зная», что собеседник настроен к нему негативно, испытуемый, в свою очередь, проявлял ответную антипатию.
Третий эксперимент проводился с военнослужащими. Их разделили на три группы для марш-броска. Одна группа должна была пройти 30 км, вторая — 40, третья — 60.
- Логично, что группы преодолели свои дистанции за разное время и что третья группа пришла последней.
- Не логично, что на самом деле они проходили… одинаковую дистанцию…
Строго говоря, эффектом Розенталя, или Пигмалиона, называется положительный аспект этого явления… Вот как в эксперименте Розенталя со школьниками, которых он объявил особо способными.
А что было бы, объяви он часть класса отсталыми, неспособными, склонными игнорировать учебу и требования учителей? С немалой вероятностью, вскоре так оно и оказалось бы. Эта негативная сторона самореализующегося пророчества называется эффектом Голема.
Да ведь все мы недавно наблюдали, как граждане, испугавшись дефицита некоторых продуктов, стали лихорадочно скупать гречку, соль и сахар. Да так, что ажиотаж и привел к временному дефициту, торговые сети вынуждены были ограничить продажи, «подтвердив» тем самым негативные «прогнозы».
И так эффект Голема тоже работает, так что стоит быть осторожными в своих страхах. И помнить, что социальные (и не только) ожидания склонны так или иначе становиться реальностью.
Название еще одного эффекта хорошо известно и находится на слуху. Это — когнитивный диссонанс.
И по-моему, обычно мы понимаем под этим внутреннее противоречие, связанное с одновременным присутствием некоей противоречивой информации или взаимоисключающих установок. Или дискомфорт, вызванный противоречием между ожидаемым и действительным. Что и следует из самого термина: cognitio — «мысль», dissonantia — «несозвучность».
А как это придумали? Понятие когнитивного диссонанса ввел в 1957 году Леон Фестингер, в тот момент — профессор Стэнфордского университета.
Фестингер считал, что когнитивный диссонанс вызывает у нас дискомфорт, от которого мы стараемся избавиться. Как? Например, изменив один из противоречащих друг другу факторов… или изменив его восприятие либо отношение к нему.
- Можно «не замечать» того, что противоречит имеющейся информации или установке, «отфильтровывая» неприемлемую информацию.
- Или можно разрешить диссонанс конструктивно: принять существование противоречия, изменив представление о предмете так, что противоречие исчезает. По сути, речь идет о выработке нового, более адекватного взгляда на реальность.
Началась эта история в начале 1950-х с… пророчества. Нет, не самореализовавшегося…
Если в двух словах, то некая американская домохозяйка Дороти Мартин получила от неких пришельцев откровение, что 21 декабря 1954 года мир постигнет конец с новым всемирным потопом и прочими неприятностями. И так ее сильно накрыло, что Дороти взялась проповедовать, собрав вокруг себя таких же неадекватов.
История попала в прессу, ее прочел Фестингер и вместе с несколькими коллегами радостно побежал вступать в новую секту. Нет, не потому, что верил в конец света. Просто представилась возможность понаблюдать за происходящим изнутри.
В назначенный день группа собралась дома у пророчицы в ожидании пришельцев, которые должны были спасти избранных. Как несложно догадаться, не дождались… И это смешно, но неинтересно. А интересно, что секта в целом сохранилась, удовлетворившись объяснением, что означенные пришельцы решили не уничтожать Землю, впечатлившись верой и стойкостью группы избранных.
Это было бы действительно смешно, если бы фишка с «отменившимся» концом света не повторялась в истории человечества неоднократно. И обычно люди как-то ухитрялись объяснять себе, почему все произошло (или не произошло?) именно так. И сами себе поверить.
Но вернемся к Фестингеру. Наука проверяется экспериментами. И один из критериев научного познания — воспроизводимость, то есть аналогичные действия в аналогичных условиях должны давать аналогичный же результат.
В эксперименте Фестингера студенты в течение получаса выполняли различные задания, типа вращения рычагов и перекладывания мелких предметов с одного места на другое. Главное, чтобы задания были скучными и монотонными. Но испытуемым этого не сказали, а напротив, в комнате находился психолог, демонстративно наблюдавший и делавший записи.
Затем испытуемых разделили на три группы… ах да, за участие им платили. Одной группе — двадцать долларов, другой — один, третья группа была контрольной и ей вообще не платили.
После эксперимента (это испытуемые думали, что после, тогда как в реальности эксперимент только начинался) участников попросили рассказать о предстоящей работе следующей группе студентов, причем охарактеризовать предстоящую работу как приятную и интересную.
А завершили опросом на тему: понравился ли эксперимент, был ли он важен и хотели ли бы они продолжить участие в подобных исследованиях?
И тут оценки разделились.
- Большинство контрольной группы ожидаемо сочли эксперимент скучным.
- В группе, получившей по 20 долларов, задания оценили либо как скучные, либо как нейтральные.Реклама
- А вот те, кому платили по доллару, ответили, что задания оказались интересными.
На самом деле, шкала оценок градуировалась от -5 до +5, но тенденция была именно такой.
Что вывели отсюда психологи?
Они исходили из того, что большинство людей не склонны ко лжи и тем более к сознательному обману других. Таким образом, у студентов сформировали внутреннее противоречие: тем пришлось убеждать других, что скучное в действительности задание было увлекательным. При этом контрольная группа (те, кто ничего за обман не получил) прямо говорила, что было скучно выполнять задания.
Вторая группа сознательно лгала за неплохую в то время плату в 20 долларов, что сильно сглаживало внутреннее противоречие. Люди знали, ради чего обманывали.
А вот те, кто получили один доллар, сделали нечто, противоречащее их убеждениям (ввели в заблуждение), ни за что. У них не было и того оправдания, что им за это заплатили. Внутреннее противоречие вызывало дискомфорт и требовало разрешения, возникал тот самый когнитивный диссонанс. И человек убеждал себя, что задание было вполне интересным — так что не очень-то он и соврал.
И можно смеяться над выводами Фестингера, можно сколько угодно доказывать, что люди лгут с легкостью и что вот так взять и с ходу поверить, что скучное было веселым, невозможно, но… Вот только когнитивный диссонанс существует и возникает, и требует разрешения у самых обычных людей в реальной жизни.
Например, когда курильщик получает от курения удовольствие, но одновременно осознает, что он вредит себе — он может разрешить противоречие самым простым способом: бросить курить.
Можно ослабить диссонанс иначе: стараться не замечать информации о вреде курения, переключать канал, если об этом говорят по ТВ, и избегать разговоров на эту тему.
А можно «убедиться», что курение помогает вам успокоиться, расслабиться или яснее мыслить.
И все это куда естественнее, нежели находиться в состоянии когнитивного диссонанса, одновременно куря и осознавая, что медленно себя убиваешь.