Сидел я как-то вместе со своей студенческой группой на семинаре по политэкономии. Была такая наука в те времена, обязательная для обучения в высшей школе. Причём преподаватели с кафедры марксизма-ленинизма очень гордились своим предназначением и положением среди остальных прочих коллег. Они постоянно подчёркивали, что только марксистско-ленинское мировоззрение даёт возможность правильно истолковывать и интерпретировать любые научные опыты и познания.
А осторожный мой вопрос о том, что если два физика или других учёных в одной и той же лаборатории, на одном и том же оборудовании и при прочих равных условиях получат одинаковые результаты опытов, то неужели только «наш» сможет сделать правильные выводы и совершит открытие, следовал обязательный ответ:
— Несомненно! А вы что, сомневаетесь в этом?..
Сомневаться мне в этом тогда, в 70-е годы, уже обоснованно приходилось, но обременённый опытом после армии понимал, что сомневаться — это одно, а вот спорить с таким утверждением не только бесполезно, но и опасно.
Особенно задавать вопросы про то, почему же мы тогда так неуклонно отстаём во всех областях науки и техники и, может, нам, наоборот, что-то мешает.
А на очередном семинаре не выдержал и возразил. Тема семинара была: «Реклама в СССР». Изложил свою точку зрения на то, что при государственной монополии на средства производства и производимую продукцию затраты на рекламу вообще не оправданны. Реальная конкуренция в любом случае отсутствует, она напоминала игру в поддавки между понятиями «хорошее и лучшее». Основная задача рекламы по привлечению покупателя не выполняется, потому что при имеющемся дефиците товаров народного потребления речи быть не может о каком-то сознательном выборе, люди сметут с прилавков любой хлам и ширпотреб. То же касается и продуктов питания.
Не забыл, кстати, напомнить и само определение понятия рекламы из «Большой советской энциклопедии»:
Реклама — это средство одурачивания покупателей и навязывания им часто бесполезных товаров сомнительного качества.
Подводя итог, высказал мысль, что реклама в СССР носит больше идеологическую нагрузку по агитации и пропаганде, а не общепризнанный, классический характер. Основной задачей советской рекламы было доказать народу, что наши товары — самые лучшие в мире. В том числе, мол, импортных альтернатив и ждать не надо, как заведомо худших. Не завозились в страну за ненадобностью, так и завозиться не будут!
Тем более что наши калоши и «другие изделия» из Мосрезинотреста, как писал Маяковский, всё равно — «самые лучшие»! А если чего нет в принципе, как, например, своего кофе, то целенаправленно всегда можно запустить акцию на всю страну про то, что «Кофе вреден!».
Так зачем же в таком случае тратить всенародные деньги на подобную рекламу, лучше их пустить на переоборудование производства, устранение дефицита товаров, на закупку импорта для создания настоящей конкуренции. Пока ведь лучшей рекламой, причём самой действенной, были слухи о том, что в каком-то магазине появился нужный товар и перед его входом уже собирается большая очередь из желающих…
Сокурсники мои поголовно тогда все очнулись на семинаре от сонной одури, засверкали глазами, начали дополнять примерами с мест. Воодушевления своего не выразил только преподаватель Акулинин. Прервать моё выступление он сразу не решился, но всё это время нервно гримасничал и страшно вращал глазами.
Я ещё подумал: «Сам виноват, какой же он преподаватель, если „слил всухую“ обсуждение такой интересной темы».
Продолжение, правда, было ещё интереснее…
Через пару дней меня «пригласили на беседу» в районный отдел КГБ. К счастью, сотрудником оказался один хороший знакомый, Валера Немов. Он был не только старшим братом хорошего приятеля, моего однокурсника Миши Немова, но и сам был выпускником нашего института. Более того, я с друзьями как-то помогал Валере переезжать на новую квартиру.
Оказалось, что Акулинин написал на меня целый донос на двух листах, якобы я на семинаре вёл антисоветскую агитацию и пропаганду, чем «разлагал» группу.
Закончилось всё более-менее безболезненно. Немов при мне написал наискосок на верхнем листке пасквиля, что со мной проведена профилактическая беседа, чем можно ограничиться, и на этом вопрос закрылся.
Но помня эту давнюю студенческую историю, всегда в дальнейшем с ревнивым интересом я отслеживал всё, что было связано в стране с рекламой. Поистине интересные функции она тогда изредка выполняла:
Хорошо знаю одну историю из жизни начала 80-х годов…
Однажды начальник отдела вентиляции, назовём его С-в, одного из проектных институтов пришёл на работу в тренировочных штанах и какой-то телогрейке. Больше нечего было надеть, в квартире прошёл обыск и все ценности, технику и даже хорошую одежду изъяли. А он только-только похвастался новой дублёнкой, купленной в командировке в Монголии.
Что оказалось? С-в был женат уже в третий раз, как он считал, теперь — весьма удачно. Супруга, молодая и пробивная женщина, работала заведующей магазином в центре Москвы. После свадьбы они переехали с ней в новую трёхкомнатную квартиру там же, рядом, на улице Горького. А жизнь в новой квартире надо начинать красиво, по-новому.
Откуда тогда у супруги С-ва появилась информация о поступлении в Мосгорторг шести импортных югославских мебельных гарнитуров для трёхкомнатных квартир, остаётся тайной. Давать рекламу в отношении этого чуда мебельного дизайна стоимостью в несколько новых автомобилей «Волга», скорее всего, в то время в Союзе было проблематично и где-то даже безнравственно. Похоже, что сработали внутренние корпоративные торговые связи.
Но ведь кто-то пустил эту информацию в непрозрачный и полутёмный мирок советской торговли!
Когда героиня повествования появилась на мебельной базе, её предупредили, что гарнитур она сможет купить. Но оплатить надо будет уже сейчас, сразу. В течение не более двух часов, иначе он «уйдёт другому нужному человеку, уже обещали…».
Менее чем через час супруга С-ва появилась у ворот базы с чемоданом наличных денег и гарнитур был успешно куплен!
Не знаю, как с остальными счастливыми обладателями этой прелестной югославской мебели, но вот с госпожой С-вой произошел казус. Похоже, что за ней сразу началось усиленное наблюдение, и через несколько месяцев она была арестована, а затем осуждена за крупные мошенничества и растрату.
А всё дело в том, что приехала она тогда с громадной суммой денег, и при этом те, кому «надо было это знать», зафиксировали, что ни одна сберкасса не выдавала ей в тот период столь значительной суммы и ни один известный по тем временам «подпольный миллионер-инвестор» не ссуживал ей денег.
Значит, у неё были неучтённые источники дохода и громадные наличные денежные средства. Капкан захлопнулся…
Получилось, что иногда реклама, распространяемая по корпоративным каналам «не для всех, а только для избранных», играла не совсем ту роль, предназначенную ей классиками торговли и экономики, да и самим отцом рекламной мысли — Д. Огилви.
Но это уже вопрос креатива мышления и изобретательности тех, кто применял механизм рекламы…