По меркам этого небольшого городка, может, это и был номер люкс, но на самом деле это была небольшая комнатка с железной кроватью, прогнувшейся посередине, неказистым, на кривых ножках столиком и одним громоздким стулом. Умываться нужно было из кувшина над тазиком.
Однако я был и этому чрезвычайно рад после долгих часов в пути. Но прежде, чем окунуться в сон, я решил спуститься в трактирчик немного подкрепиться и пропустить стаканчик глинтвейна.
Трактир был практически пуст. Внутри было довольно чисто, пахло свежевымытым деревом и скошенной травой. При тусклом мерцании свечей лишь за одним столиком сидела в обнимочку подвыпившая парочка, а за другим — довольно пожилой человек с бокалом вина в руке.
Я обратил внимание на этого человека. На нем была странного вида одежда, которая придавала ему вид то ли художника, то ли путешественника. Коротко и аккуратно подстриженная бородка, тонкие черты лица говорили о его благородном происхождении. Я спросил разрешения присесть к нему за столик и, получив его, заказал себе омлет, кусок хлеба и стаканчик глинтвейна.
Вино сделало свое дело, мы разговорились и мой собеседник поведал мне интересную и грустную историю о старой Марте и беспечной Гретхен.
Наверное, никто из жителей Нордека уже и не помнит, чтобы Марту называли как-то иначе, нежели «старая Марта». А ведь она вовсе не была еще такой старой, чтобы ее можно было так называть. Да, ей было немного за пятьдесят, но выглядела она намного моложе, всегда была опрятной и со вкусом одетой. Ее можно было бы даже назвать красивой, но красота ее казалось какой-то бывшей, поблеклой, увядшей раньше времени. Иногда старая Марта казалась даже веселой. Но это бывало очень редко, словно по большим праздникам.
Старая Марта всегда выглядела озабоченной, с глубокой надеждой и грустью в глазах. Глядя со стороны, казалось, что какую-то непомерную ношу несет она в своем сердце. Казалось, она никого не замечает вокруг, старается идти тихо, незаметно, будто избегает суеты и вопросов.
Тот, кто старую Марту знавал давно, догадывался о причинах ее печали и знал, что кроется она в беспечной Грэтхен, единственной дочери старой Марты. Малютка Грэтхен, веселая и смышленая щебетунья, провела свое беззаботное детство рядом с любящей и заботливой мамой Мартой на окраине Нордека в маленьком, увитом плющом домике. Ее звонкий смех, словно колокольчик, разносился вокруг. Веселую и ласковую девочку знали и любили все в округе.
Марта не могла нарадоваться. Дочка росла и расцветала, все более превращаясь в зрелую красавицу Грэтхен.
Но чем старше становилась Грэтхен, тем более Марта чувствовала себя одинокой. Постепенно Грэтхен отдалялась от матери и уже не хотела делиться с ней своими душевными тайнами, как делала это в детстве. Не имея братьев и сестер, она стремилась найти друзей среди своих сверстников.
Грэтхен была девушкой начитанной и привлекательной, имела поэтический дар. В минуты вдохновения девочка писала стихи о том, что тревожило ее душу. Это были строчки, свидетельствующие о душе мечтательной и впечатлительной, какой и была Грэтхен. Поэтому, стоило ей лишь появиться на одной из вечеринок, как желающих стать ее друзьями стало видимо-невидимо. Всем хотелось с ней подружиться, каждый считал своим долгом завлечь ее в свою компанию, для всех она представляла интерес.
Грэтхен так обрадовалась своим новым друзьям, что сразу и не заметила, кто из них друг, а кто просто пройдоха, желающий завлечь доверчивую девушку в свои сети и обучить всем мыслимым и немыслимым порокам. Часто ее провожали странного вида парни, неопрятные и нечесаные, курившие дурную траву и употреблявшие огненную воду.
Она стала возвращаться поздно, иногда и вовсе не ночевала дома. Попадала в разные неприятные истории, приходила заплаканная и побитая. Время, пролетавшее в кругу таких приятелей, делало свое дело. Грэтхен стала грубить матери, подолгу валялась в постели, не стремилась как раньше помочь матери по дому и часто находилась в депрессии. Казалось, она утратила интерес к жизни.
Марта просто наизнанку выворачивалась, чтобы хоть как-то заинтересовать Грэтхен, то ли рукоделием, то ли нарядами, то ли сменой друзей, все впустую. А стоило Марте хоть одно нелестное слово бросить в адрес ее «сатанинских» друзей, как срабатывало ложное чувство дружбы и Грэтхен, как коршун, бросалась их оправдывать и защищать.
Марта не могла поверить в такое злое превращение своей девочки и боролась, как могла. Когда не помогали уговоры и объяснения, выбившись из сил, она ночами подолгу плакала. Бывали дни, когда в доме разгорались скандалы. Бывали дни затишья и перемирия, но потом все повторялось снова. Это был какой-то заколдованный круг. Казалось, злой дух витает над домом и старается отнять у Марты ее девочку, ее радость и надежду.
С каждым днем Марта все больше и больше чувствовала, как физические и душевные силы покидают ее. И вот однажды, когда она почувствовала, что уже не в состоянии бороться и что-либо изменить, она взяла фотографию Грэтхен, вышла в сад, прилегла под яблонькой, последний раз взглянула на свою девочку, прижала фотографию к груди: «Господи, помоги ей», — прошептала она и уснула, уснула навсегда. Боль и печаль застыли на ее лице и лишь одинокая слеза осталась на щеке.
Соседи похоронили Марту на возвышенности недалеко от дома, в котором она жила. Они жалели Грэтхен, пропадет без матери, думали. Да только что соседи, погоревали-погоревали, да и забыли.
Мало ли, много ли времени прошло, люди стали замечать, как Грэтхен частенько стала посещать могилу матери. Она сидела, что-то шептала и записывала, записывала на листках бумаги. Ее видели на этом месте и весной, и летом, и зимой, и осенью.
Уже никто и не помнит, сколько это продолжалось. Казалось, Грэтхен умом помешалась. Ее уже не интересовали мнимые друзья. Как осенние листья, один за другим, они исчезали из ее жизни.
Однажды, в один из таких дней, когда Грэтхен была у могилы матери, к ней тихо и незаметно подошел седой, словно лунь, старик, похожий на странствующего монаха.
— Не печалься, Грэтхен, — сказал он. — Знаю, по маменьке горюешь. Знаю, историю своей печали пишешь.
— Кто вы и откуда знаете обо мне? — удивилась Грэтхен.
— Я тот, кто все видит и все знает. Не горюй, Грэтхен, не делай больно своей матушке. Слушай меня, Грэтхен, и запоминай. Возьми все свои записи, что писала долгими днями на могиле матушки, и ступай с ними в издательство сэра Уильяма Сэтфорда. Отдай ему свои записи, скажи, матушка велела. Не пройдет и месяца, как печаль твоя пройдет, а слава твоя велика будет, — сказал так старик и исчез, словно и не было его вовсе.
Подивилась Грэтхен. Уж не сон ли это, подумала она. Однако решила прислушаться к совету старика. Тут же отправилась к сэру Уильяму Сэтфорду. Он приветливо принял ее, будто знал, что она придет и ждал ее.
Со словами: «Матушка велела передать», — протянула Грэтхен робко ему свои исписанные листочки.
Он принял их, улыбнулся и промолвил:
— Я ждал тебя, Грэтхен. Ни о чем не беспокойся. Иди домой и жди, а я дам тебе знать, когда придет время.
Ушла Грэтхен домой, некоторое время еще вспоминала о случившемся. Да за домашними делами и хлопотами постепенно забыла.
В это утро Грэтхен проснулась рано. Яркие солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели оконных ставень, светили ей прямо в глаза и словно говорили: «Проснись, Грэтхен, или ты забыла, что сегодня твой день рождения?»
И в самом деле, подумала Грэтхен, ведь сегодня мой день рождения. Но кто же поздравит меня, кто вспомнит обо мне? Нет уж моей маменьки, которая всегда в этот день делала для меня праздник и пекла пироги. Грустно стало Грэтхен. Встала она с постели, умылась и собралась было уже на могилу к матери, как услышала стук в дверь.
«Кто бы это мог быть?» — подумала она. Выглянула, смотрит — стоит у двери мальчишка-посыльной с запиской от сэра Уильяма Сэтфорда из издательства.
Отдал записку и убежал, улыбаясь. «Приходи скорее в редакцию, — прочитала она, — тебя ждет сюрприз». Поспешила Грэтхен, уж больно ей стало интересно, что же такое ждет ее в издательстве, да еще в день ее рождения.
Вышла из дому и подивилась — много народу собралось у издательства. Все смотрят на Грэтхен, улыбаются и говорят:
— Молодец, Грэтхен, мы гордимся тобой. Вот бы твоя матушка порадовалась за тебя.
Не поймет Грэтхен, в чем дело. Тут сэр Уильям выходит на крыльцо, в руках у него новенькая книга. Подходит он к Грэтхен и говорит:
— Ну вот, Грэтхен, хватит тебе печалиться, пришел и на твою улицу праздник. Труды твои не пропали даром, из твоих записей интересная книга получилась, и покупают ее нарасхват. Я поздравляю тебя, Грэтхен, теперь ты богата. Но не останавливайся на этом, у тебя талант. Ты достигла славы, но упорство и труд ее приумножат.
С этими словами сэр Уильям протянул Грэтхен новенькую книгу, на которой было написано: «История о старой Марте и беспечной Грэтхен» — автор Дэзи Драйв (это был псевдоним Грэтхен — вымышленное имя, которое было указано в ее черновых записях).
— Постой, Грэтхен, это еще не все. За труды твои полагается оплата. Вот возьми чек, это большие деньги, найди им достойное применение.
С этими словами сэр Уильям вручил Грэтхен чек на тысячу гульденов.
Казалось, тысячу солнц одновременно засияло в душе у Грэтхен, она улыбалась и радости ее не было предела. Со всех сторон к ней подходили горожане, желающие получить автограф и выразить свое восхищение ее талантом. Грэтхен уважила просьбу каждого, но ей не терпелось отправиться на могилу к матушке и поделиться своей радостью.
Она поблагодарила всех за внимание, схватила свою книгу, от которой еще пахло типографской краской, чек на тысячу гульденов и побежала к матушке.
«Милая матушка, прости меня за все те огорчения, которые я когда-то причинила тебе. Прости меня и порадуйся сегодня за меня. С сегодняшнего дня никто худого слова обо мне не скажет и ты будешь мною гордиться», — промолвила Грэтхен.
И — о чудо! — нежно-голубое пламя, по форме напоминающее сердце, вдруг вырвалось из могильного холмика и засияло, заискрилось так радостно и ярко, будто Марта хотела выразить восторг и радость за свою Грэтхен.
…Много воды утекло с того времени. Грэтхен стала знаменитой писательницей, ее многочисленные повести и романы любят и читают во всех странах мира. Но огонь на могиле Марты с тех пор никогда не затухает, постоянно напоминая людям об этой удивительной истории.
Матери и отцы, бабушки и дедушки приводят своих детей и внуков на могилу Марты посмотреть на этот удивительный огонь и рассказать им, как воспламенилось сердце Марты из жизни иной, чтобы порадоваться за свою Грэтхен.
— Не знаю, была ли эта история на самом деле, — произнес прощаясь мой случайный знакомый, — однако советую вам сходить на могилу Марты и посмотреть на этот удивительный огонь.
На этом мы распрощались и я отправился отдыхать.
Наутро я проснулся с первыми петухами и сразу не мог понять, сон мне приснился или история о старой Марте и беспечной Грэтхен на самом деле существует. Однако, вспомнив о волшебном пламени на могиле Марты, я решил убедиться в его существовании и отправился туда поскорее.
Было довольно рано, солнышко еще не вставало. Я шел босиком по росной траве, а вдалеке навстречу мне сияло и искрилось нежно-голубое огненное сердце Марты.