Чего я там повышал, я уже не помню. Были мы там от «Красной Зари» — несколько молодых программистов фирмы. Поселили нас в общежитии квартирного типа. А если проще, то в обычный дом, но внизу в каждом подъезде сидел дежурный и при входе по пропуску давал ключи от квартиры, а на выходе — оные ключи отбирал. Квартира была большая, то ли трех-, то ли четырехкомнатная, одна комната — общая, остальные — спальни.
Курсы повышения были на ВЭФе. Огромное производство, множество рабочих и инженеров, автоматизированная столовая — нажал у входа кнопки, сделав заказ обеда, получил сходу номер заказа и стоимость. Когда на табло появится номер кассы и номер заказа, подошел к кассе и оплатил обед. Процесс поглощения пищи, весьма вкусной, рассматривать не будем.
Эх! Где теперь тот мощный конгломерат нескольких заводов и НИИ, производивший кучу самой разной — и очень хорошей — электроники и техники!
По вечерам у нас были посиделки за рюмкой чая в общей гостиной квартиры. Рассказывали разные истории, что кто знал и помнил. И как-то раз, в один из тех вечеров, когда уже бутылка опустела, наш самый бывалый программист рассказал эту невероятную историю. Как он пошел домой после демонстрации за бутылкой водки, оставшейся дома, а очнулся потом на третьей полке какого-то плацкарта на конечной станции железной дороги где-то на Полярном Урале…
Был месяц май. Соответственно, и демонстрация была Первомайская. Он со своей молодой женой прошел весь путь от места сбора до Дворцовой, время от времени по очереди с остальными ребятами отхлебывая из горлышка «Столичной», переходившей всю дорогу, как переходящее Красное Знамя.
Когда они дошли до конца, водка кончилась. Как первая бутылка, так и бутылка вторая, запасная, которую припасали «на потом», желая употребить за праздничным столом — дома у одного из их компании. Ввиду окончания водки решили разделиться. Все пошли доделывать стол и готовиться к празднеству, а наш герой пошел за оставленной дома бутылкой водки.
Далее в его памяти был провал. Очнулся он, когда его будил проводник поезда дальнего следования. Поезд дошел до конца маршрута, дальше железной дороги уже не было. Это был Полярный Урал. Холодрыга, снег. А у него жуткое похмелье, легкое пальтишко и полуботинки на тонкой подошве.
Проводник удивился, найдя его при уборке вагона, он думал, что вагон — пустой. Наш герой с какой-то мелочью в кошельке пошел прямо в милицию. Объяснив странную ситуацию, в которой он оказался, попросил помощи и, одолжив у них денег, дал телеграмму, чтобы ему прислали денег на обратный билет. В ожидании денег ночевал на вокзале. Затем поехал домой…
Дома были разборки, в ходе которых он дал жене слово никогда больше настолько не напиваться. Но самое ужасное, что он сначала так и не понял — как он на Полярном Урале очутился?
История раскрылась намного позднее, летом того же года, когда он, разумеется, с женой, был в лесу на каком-то туристическом слете. Там была куча его знакомых… И у костра кто-то из них вдруг коснулся той самой темы.
Оказалось, что он добрался до дома, взял водку и шел к своим. Сначала шел, потом ехал, потом снова шел, но уже с трудом. Из тех двух бутылок он все же нахлебался изрядно. Потом он столкнулся с этими самыми ребятами, что сейчас сидели у костра. Они были давно знакомы и знали, что он, Серега, хорошо играет на гитаре. Они ехали в турпоход на Полярный Урал и позвали с собой его. А он сходу согласился. И как был, в пальто и полуботиночках, поехал.
Их, туристов, было много, паспорта тогда вместе с билетами не спрашивали. Потому — где группа в 20 пассажиров, там и 21 разместится. Он со всеми пел, потом пил, потом его сморило, его загрузили на верхнюю полку плацкарта — он там и заснул. Когда группа выходила — километров за 300 до конца маршрута, его разбудить не смогли и так и оставили…
Простая история. Какой же вывод из нее следует? Когда пьешь, всегда надо знать свою меру и оную не превышать. А то ведь можно не на Полярном Урале очнуться, а на Северном Полюсе или в Антарктиде. Не верите? А зря, наш человек на все способен.