Так Рэби начал занимать все более высокие ступени в иерархии нашей маленькой семьи. С 125-го места Рэби переместился на 10-е, 4-е, 3-е и, наконец, оказался пупом земли.
Когда я приходила домой, приходилось опасливо оглядываться, чтобы не наступить на что-нибудь в прихожей. Потом шла искать Рэбичку, который чаще всего оказывался в центре вытащенных отовсюду картонных коробок и полиэтиленовых пакетов. Следы жизнедеятельности кролика и его хорошего метаболизма четко прокладывали путь к шуршащим игрушкам.
Через некоторое время Рэби настолько осмелел, что перебрался проводить свой ежедневный туалет на моем диване, лежа на котором я обычно смотрела через компьютер новости и фильмы. Кролик, казалось, тоже полюбил новости и фильмы и пристраивался рядом, подталкивая мою руку, чтобы чесала его между ушами. Это был еще один кроличий повод для кайфа.
Я с удовольствием первые дни это и делала, за что меня благодарили лизанием руки. Но зато, встав с дивана, я в ужасе обнаруживала следы радостной жизнедеятельности кролика, раскиданные повсюду, вот тогда ему влетало. Я наглухо закрывала двери в спальню, ванную, свою комнату, оставляя в распоряжении Рэби только комнату мужа, она же гостиная, кухню и коридор.
Муж, раньше никогда не проявлявший особой любви к домашним питомцам, регулярно приносил кролику «вкусняшки» и свежее сено из зоомагазина. Иногда он говорил:
— Как хорошо, что у нас не кошка! Знаешь, сколько стоят наполнители для кошачьих лотков!
Сначала кролик решил, что его главная любовь теперь я. Он залезал на грудь, когда я смотрела фильм, странно урчал и начинал эротически лизать волосы. Этого я терпеть не могла, надевала халат с капюшоном и лежала, как мумия, пытаясь сосредоточиться на сюжете, а боком стряхивала кролика с дивана.
Еще я выгоняла Рэби из своей комнаты, чтобы не лез в тарелку есть арахис или виноград, и тогда он обиженно уходил в комнату мужа. Мне не было жалко ни орешков, ни фруктов, я просто не выносила есть вместе с кролем из одной тарелки. А откладывать ему в мисочку отдельно было пустым занятием — сначала он все равно пытался поесть из тарелки хозяйки, а потом, практически сытый, равнодушно нюхал свою мисочку.
Иногда я грозно декламировала строчки из Чуковского, перефразируя последнюю строчку:
— А за ними и утята: «Не желаем больше крякать! Мы хотим, как лягушата, квакать!» Какать! — кричала я. — Рэбка, я тебя, кажется, убью, возьми веник и убери за собой!
Рэби веник любил, но только в качестве закуски. Я начала собирать вторичный продукт в специальную баночку — как экологически чистое удобрение. Для домашних цветов собралось больше, чем достаточно. Я разносила удобрение в кулечках по дружественным кафедрам, но те вскоре сообщили, что больше не надо.
У мужа кролику было классно. Тот не ругал Рэби за отходы, лежащие на диване, а только ласково приговаривал:
— Рэби, это витамины, Гугл пишет, тебе полезно, и ты должен обязательно все съесть. Вам, кроликам, полезна копрофагия. Ну, съешь витаминку.
И Рэби сконфуженно косясь на хозяина, убирал одну горошину. Потом они занимались спортом. Муж радостно сообщал, что он, хоть и не летчик, но сын летчика, и Рэби будет летать. Он подбрасывал испуганного кролика к потолку, как ребенка, а потом подхватывал. Я думала, что кролик может умереть от ужаса, но похоже, тому очень даже понравилось.
Иногда муж приходил после тенниса (честно говоря, пинг-понга) усталый, а полный сил и предвкушения Рэби заставлял его заниматься спортом с ним. Главное, конечно, полетать под потолок. А потом можно еще побегать кругами друг за дружкой. Вполне достойная твердой четверки за кормежку и выпускание из клетки по утрам, я для кроличьего спорта никак не годилась. Максимум, на что была способна, — спеть силой затащенному в клетку на ночь кролику колыбельную. Через прутья клетки гладила Рэби между ушами и, фальшивя, напевала:
— Спят усталые игрушки, мишки спят, одеяла и подушки ждут крольчат.
Куда больше колыбельной Рэби нравилось улечься рядом с мужем на диване и до полуночи смотреть соревнования по снукеру или слушать симфонический концерт по французскому культурному каналу. У Рэби изменились вкусы, он перестал любить хард-рок.
Как-то муж пришел домой и задумчиво спросил:
— Как ты думаешь, они будут давать нам кролика на выходные?
Апофегей, подумала я, которая вовсе не собиралась посвящать оставшуюся жизнь кролику. Я его гоняла, не пускала в комнаты Синей Бороды, и даже выключала свет на кухне, нечего электричество палить. Придя с работы, муж первым делом включал свет — не сидеть же бедному животному в полной темноте.
Прошло две недели. «Биологические родители» Рэби приехали, но не спешили забрать свое сокровище. Вернее, однажды они заехали и сделали вид, что собираются. В это время в дом вошел муж с очередным пакетом сена. Услышав о кролике, он так расстроился, что Кирилл тут же радостно сообщил, что они с Аней совсем не настаивают, пусть поживет у нас, у родителей.
Я прикинула: до Нового года, когда мы с мужем собрались поехать на две недели в отпуск, оставалось всего полтора месяца. Конечно, засунем кролика детям, а потом… забудем забрать. Все квиты.
Райская жизнь Рэби в новом доме продолжалась. Он уже знал характеры и некоторые слова своих хозяев, точнее, прислуги. Я часто произносила: «Как мне надоела эта какофония!» — но потом вполне могла поделиться кусочком банана.
Со временем Рэби нашел и другие источники удовольствия. Например, чтение старых журналов, которые лежали на нижней полочке диванного столика. Их давно никто не покупал, так как все перешли на электронные гаджеты, так что Рэби грыз журналы, сколько хотел. Я только сейчас поняла истинное значение выражения «зачитать до дыр» и терпела бумажные ошметки, пока Рэби не добрался до распечаток моих лекций. Вечером пожаловалась мужу и потрясла погрызенной методичкой, на что тот меланхолично заявил, что кролику пора покупать «Playboy».
Еще одним хобби у Рэби стало запрыгивание на белую «китаянку», робот пылесос, который всегда стоял, прислонившись к базе обратной стороной. Я подозревала, что в прошлом робот был оперной дивой, потому что при включении он пел нежным сопрано что-то типа «чио-чио-сан», и работал с ленцой.
Китайскую диву прозвали Эми. Эмичка хорошо пела по-китайски, но убирала из рук вон плохо, всеми путями старясь сообщить, как она устала и как ей пора на базу. Только у мужа хватало терпения погонять пылесос, как следует.
Эми кролику понравилась, как и он ей. Ему нравилось, что при прыжке на круглую поверхность Эми та издает мелодичные приветственные звуки, а «дива» была в восторге, что у нее появился слушатель, который не заставляет ее к тому же работать.
У меня гораздо раньше 2 февраля наступил День сурка, точнее, Кролика. Утро выглядело так: еще полностью не проснувшись, я шла в гостиную, где кролик успевал злобно раскидать содержимое половины клетки за ее пределы. Я брала веник и подметала, потом выпускала Рэби на волю, постоянно отслеживая, где он находится в тот или иной момент. Если было подозрительно тихо, я понимала, что что-то пошло не так.
Чаще всего в такие тихие моменты Рэби «работал» над обдиранием обоев или перегрызал провода включенных гаджетов: холодные провода его не прельщали. Еще вариант — он ел цветочки на подоконнике. А это было табу и кролику доставалось. Когда я уходила на работу, иногда возвращалась и проверяла, все ли внутренние двери надежно закрыты. Оставленный включенным утюг или не перекрытый газ меня мало волновали.
Гугливер-муж вечерами садился к компьютеру, чтобы просветиться, что еще пишут о содержании кроликов. Я с каждым новым днем напрягалась все больше. Особенно, когда в квартире отключили интернет. Ничего не подозревая, я позвонила провайдеру, и он подтвердил, что сейчас ведутся технические работы.
Я успокоилась, подождала еще два дня и снова позвонила, на сей раз мне ответили, что работы давно закончены. Пришлось вызывать мастеров. Они пришли вдвоем, и пока один измерял, на каком расстоянии от роутера произошел сбой, другой прохаживался по комнате, я за ним зорко следила.
— Четыре метра, это где-то у вас в квартире, — сказал первый мастер. — Давайте пройдемся по кабелю.
— А собаки или кролика у вас в доме нет? — неожиданно спросил второй.
— Е-е-есть, — недоуменно ответила я.
— Ну, вот и оно, — сказал второй и ловко извлек из-под спинки дивана кабель. На его обрезанных концах явно был виден зигзагообразный надрез. Точнее, надкус.
Я заплатила мастерам и сказала мужу, чтобы он перетащил клетку с кроликом в свою комнату, иначе за себя не отвечаю, тот безропотно повиновался. В гостиной, она же кабинет мужа, жили две «пальмы» — драцена и юкка, обе были здоровенькие и зелененькие. Я очень их любила и радовалась каждому новому листку. Через пару дней у драцены был погрызен ствол, у юкки содрана новая ветка с побегами, старые же листья с одной стороны были обгрызены до середины. Пришлось обернуть горшки фитнес-ковриками, синим и розовым, они были в доме, третий пришлось бы уже докупать.
Настал день Х. В самый последний момент, когда наши чемоданы и сумки уже стояли наготове в коридоре, приехал сын. Его лицо не выражало особой симпатии к домашнему
Мы с мужем съездили в отпуск, отдохнули и вернулись домой, спокойно приходя в себя и привыкая к жизни без кролика. Точнее, так расслаблялась я, мужу явно не хватало Рэбика, но ему повезло — месяца через полтора сын опять собрался в поездку «на недельку». Когда Кроля привезли, его было не узнать, такой он был худющий и депрессивный. Мы поняли, что в следующий раз ребенка этим монстрам не отдадим.
У кролика опять началась райская жизнь, а через неделю в квартире пропал интернет. Пришедшие по вызову мастера были все те же, они уже ничего не проверяли, а сразу принесли новый кабель, стремянку и прибили провод высоко под потолком. Я заплатила.
Жизнь пошла своим чередом…