Мне было там хорошо, в деревне, как сказочной внучке Снегурочке. Бабушка заботилась обо мне, называла меня доченькой, пекла мне по утрам вкусные блинчики. С дедом мы ходили в согру (места с хорошей травой для покоса по берегам реки), чтобы вывезти сено по выпавшему снегу. А в морозы он встречал меня по темноте из школы после второй смены.
Осенью я каталась по улице на велосипеде «Школьник», а к зиме дед купил мне лыжи. И по выходным, чувствуя себя первопроходцем, я прокладывала лыжню, где только могла. По соседним огородам, заваленным снегом, или по скользким, протоптанным тропинкам вдоль дороги.
В воскресенье у меня было культурное мероприятие — посещение сельской библиотеки. А по пятницам, в «женский» день, дед сопровождал меня в «казенную» баню. Нашу старенькую мы топили только летом, а зимой ее заносило снегом по самую крышу. Пока я мылась, дед щелкал семечки с деревенскими бабенками в предбаннике. Они над ним подтрунивали, мол, Федя, ты тоже с нами идешь, занимай очередь. Так мне жилось хорошо: легко, просто, уютно и понятно.
Непонятно было только одно: куда исчез отец, пока мы жили у деда с бабушкой? Никто не хотел говорить на эту тему. Мама злилась, а бабушка, жалея маму и нас, причитала: «Наплодил детей и бросил…»
Я почему-то не очень-то скучала по маме. Она работала и приезжала редко. Иногда на каникулах она меняла нас с сестрой-погодкой местами. Привозила сестру к бабушке, а меня забирала к себе. Сначала я ехала с удовольствием, но через день мне становилось скучно и приходилось ждать субботы, когда мама сможет меня отвезти в родную деревню.
На ближайших весенних каникулах мама опять нас с сестрой поменяла местами. Как мне не терпелось вернуться назад! У меня же скоро день рождения
! Мой день рождения всегда выпадал на каникулы. Было жалко, что никто из класса не знал, что у меня день рождения, не поздравлял. А так хотелось!В этот раз я сама себе решила устроить праздник. Еще в конце четверти написала на красивых открытках приглашения и раздала ребятам из класса. И вот мы ехали с мамой на поезде, и я предвкушала, что скоро придут одноклассники и мы вместе повеселимся. Мама уехала рано утром. А я проснулась в радостном настроении, ведь сегодня мой праздник, на который приглашены мои гости.
Бабушка меня подозвала и, подперев морщинистой рукой щеку, как-то серьезно и грустно стала говорить:
— Света, доченька, недавно отец заезжал. Хотел повидать, поздравить тебя.
— Папка?! — еле выдавила я.
«Как?! Когда?! В то время, когда я была у мамы? И я его не увидела! — миллион мыслей-вопросов пронеслось в моей голове за секунду. — Как же так! Почему меня в это время не было здесь? Повезло Таньке, она видела отца. И даже говорила с ним».
— А когда? Что он сказал? — не успела договорить, как горло перехватило, слезы покатились из моих глаз.
Несколько чувств я испытала одновременно. Растерянность сменилась грустью, грусть — досадой, досада — болью, боль… каким-то недетским чувством, которого я не понимала. Где-то глубоко внутри появилось безысходное чувство тоски и печали, от которого не знаешь, как избавиться, а оно сидит и тихо гложет. Чувство, как будто пройдена точка невозврата, что назад ничего не вернется.
Бабушка, моя добрая бабушка, увидев мое состояние, конечно, стала меня успокаивать, гладить по голове.
Она достала из буфета старенький кошелек — «гомонок», и протянула мне десятку. Красную, немного помятую десятку с портретом Ленина с одной стороны, с гербом СССР с другой, а посередине красивыми буквами написано «десять рублей».
— Вот отец передал… Тебе на конфеты. Ты хотела купить, когда ребятишки в гости придут, — сказала, жалея меня, бабушка. — Только все деньги не трать. Сдачу-то принеси.
Я держала эту десятирублевую бумажку и в голове проносились картины, как отец позвал меня поехать на «девятое мая» к его родственникам. Удивительно было, что мама меня тогда легко отпустила. Сборы были недолгими, и вот я в кабине газика еду с отцом по темной дороге, слегка освещаемой светом фар.
«Танька, наверно, завидует мне, что не она едет сейчас с отцом», — подумала я.
— Дочь, смотри! Заяц бежит по дороге, — отвлек меня от моих мыслей отец.
Уже позеленели деревья и трава, но вдруг стал падать снег, подул ветер, закружились снежные хлопья. Потом метель затихла, и на черном небе высыпали миллионы звезд.
Мне кажется, что мы ехали очень долго. Как будто зависли между мирами. До сих пор перед глазами та картина: ночь, звезды, кусок дороги, на который падал свет фар, и падающий снег. Я не знала тех родственников, не знала, куда точно мы едем. Мне было очень легко, надежно и нестрашно рядом с отцом в кабине дребезжащего газика.
…Отец помнит про меня! Помнит, что у меня день рождения!
Я держала эту десятку и радовалась, что отец есть, что он не исчез навсегда из нашей жизни, что он помнит про меня. Эта красная десятка стала мостиком между отцом и мной, между одной жизнью и другой, новой, уже без него.
Это было мое главное угощение для моих одноклассников (двух подружек и двух мальчишек) в тот памятный день рождения. И самые вкусные конфеты из советского деревенского магазинчика на железнодорожной станции.