На воротах таких, конечно, висел всегда раньше лозунг. Красивый такой, белыми буквами на красном кумаче что-нибудь типа: «Решения ХХ… съезда КПСС — в жизнь!» Или покороче и попроще: «Слава КПСС!» Этот лозунг висел обычно на чём-нибудь помонументальнее, чем эти брёвна. Это же были вечные истины, на века! Иной раз и в граните, и в бронзе отливались слова.
Вообще, к сооружению «врат в светлое будущее», украшенных постоянным лозунгом «про Славу» в каждом селе, а уж тем более в городе, обычно подходили очень ответственно.
Месяца за три-четыре со всех Домов культуры собирали самых красивых девушек и обучали их красиво держать спинку и дружно приплясывать красивыми ножками под жизнерадостные мелодии оркестра какой-нибудь подшефной воинской части. Из репродуктора, висевшего на столбе, лились приветственные речи и пламенные призывы увеличивать надои молока, равняться на передовиков производства и быть нетерпимыми к врагам и колеблющимся в правильности выбранного пути.
Народ, увлеченный зрелищем и повинуясь инстинкту толпы, заходил и заходил внутрь…
По всей стране сооружались такие ворота. В Сибири и на Урале их было побольше, чем на юге, хотя и там хватало. Хождение в такие «врата», причём обычно только в одну сторону, теперь можно иногда увидеть в хронике. Черно-белой, архивной и не только российской.
Хорошо, если в конце пути людей ожидал просто тяжелый труд на заводе или в колхозе. Считай — повезло. А то ведь бывало, подальше вдоль дороги стояли другие военные, без духовых труб и музыкального образования и слуха. Без улыбок, с ружьями и при исполнении. И собаки у них были красивые и мужественные, как и их хозяева. Правда, военные эти звались уже конвоирами, а конвойные собаки не состояли в обществе «Друг человека». А чтобы шеренги людские были более организованными, с боков по обочинам дороги для надёжности разматывали колючую проволоку.
Всё это происходило на этой земле, правда, уже давно. Из живых мало кто помнит, да и многими стало забываться или подвергаться сомнениям.
А эти ворота около Медыни в Калужской области то ли на историческом переломе каком застряли, то ли из безвременья какого выплыли. Кумач выцвел весь, буквы про Славу и про то, что труд делает человека свободным, а совесть у человека на свободе должна быть честна, давно испарились. Кто-то позже на растяжке ворот бетон и цемент пытался рекламировать, потом и этот текст истрепался.
Поэтому и интересно было увидеть такое очаровательное сооружение сегодня, забытое Богом и людьми. Посмотрели, не испугались. Дорога, как дорога. Грязь, конечно, непролазная бывает тут, если сразу после дождя. А посуху — ничего. Правда, если в добротной обувке.
Не как вон те, стоптанные вдрызг сапоги возле чудом сохранившегося разодранного детского сандалика, рядом с торчащим из-под земли куском колючей проволоки, как бы прорастающей из истлевшей телогрейки…
Уныние и тревога охватило какая-то, больно сильная энергетика оказалась у этого места. И безлюдно совсем. Собаки только вдалеке тявкают и скулят. То ли потомки тех собак, которые рвали тела зэков, входящих в такие же вот ворота, то ли поскуливают души надсмотрщиков… Черт его знает! Святые в таких местах не уживаются обычно, а тёмным силам комфортно.
А дальше…
Дальше вроде до самого горизонта — один лес неухоженный, весь в буреломе. И это не дорога к Храму — никакого Храма в конце нет, да и не может он в конце такой дороги быть. В конце таких дорог самое место только для часовни. И хорошо, что они потихоньку, но зарастают нехожеными…