— Витя… Да это просто манна небесная. За 50 копеек… Профком же половину стоимости столовского питания берет на себя! Вот и получается, за 50 копеек в день — и завтрак тебе, и обед, и ужин. Второй учебный корпус — вот он, рядышком. Всё равно мимо него чапаем, когда утром на занятия идем. В обед пробежаться к нему от первого — максимум, пять минут. Ну, а на ужин спецом будем ходить. Столовая в семь закрывается.
— А ложимся мы когда? Да ты, после семи, восемь раз проголодаться успеешь. Все одно что-то надо покупать для вечерне-ночного перекуса. Хлеб, масло, заварку. Да и колбаса лишней не будет. На обед… На обед ты видел, какие в столовке очереди?! Я тебе точно говорю, на послеобеденную пару — и к бабке не ходи! — стопудово опаздывать будем…
— И кто это «заранее» готовить будет?
— А хоть бы и я! За мной — готовка, ты, как самый шустрый, — по магазинам, а Вовка, раз такой домосед, грязную посуду будет мыть. Будет, будет. Есть захочет, оторвется от своих кроссвордов, музыкальных викторин и таблиц чемпионатов.
— И что же ты приготовишь?
— Ну, для начала хотя бы пельмени.
— И потом их всю неделю хавать?
— Да ты что?! Это же пельмени! Их можно и с бульоном, и без. Можно варить, можно жарить. Можно со сметаной, маслом. С сыром. Или даже с уксусом. Вон какой ассортимент! Да как по мне, пельмени не неделю, месяц есть можно. И не надоедят. А хранятся они… Если в морозилке, так хоть до самой весенней сессии (а до неё ещё жить да жить!) лежать могут. Достал сколько тебе надо (десяток, два, три!), а остальное пусть себе лежит в морозилке, полеживает.
Да что я тут распинаюсь?! Давайте, скидывайтесь по рублю. Трёхи на неделю должно хватить. В месяце — четыре недели. Вот и посчитай! Если самим варить, даже дешевле получается, чем твоя профкомовская скидка на столовское питание. Вовка… Ты как, ужинать-то собираешься? С тебя рубль. Костян — вон, уже собирается. Сейчас в магазин побежит.
В общем, покупаешь… Мука, мясной фарш, пять яиц, пачку масла… Ну, и для чая: пачку заварки, сахар и батон. Нет, лучше два. Запомнил? Ну, тогда — дуй в магазин! А я пока разделочную доску покрупнее по общаге поищу. Чтобы на ней сподручнее лепить было…
* * *
А вот по разделочной доске… Это была та самая соломинка, которая ломала горбы и не таким жилистым верблюдам, какими мы были в те давние, но от того не менее славные времена. В общем, пока Витя искал доску, вся общага узнала про то, что «этим вечером в 38-й пельмени готовят!». И…
Процесс лепки пельменей был в самом разгаре. В пятилитровую кастрюлю, что была куплена на те же самые три рубля, счастливым обладателем которых я стал перед походом в магазин, ещё и воду не наливали. А тем более, не водружали её на плиту.
В общем, процесс был в самом разгаре. А у нас в комнате… У нас в комнате уже было самое настоящее столпотворение. Как она смогла вместить такое количество народу?.. А в неё набилась примерно четверть потока! Вся мужская составляющая курса, что жила в общежитии. Народ сидел на стульях (по двое, а то и по трое!), кроватях, прикроватных тумбочках… И даже на подоконнике! При этом у каждого в руках была своя ложка. Все же прекрасно понимали, что такого количества столовых приборов в 38-й — и днем с огнем! Вот и пришли. Со своим.
В общем, посмотрел, посмотрел я на это безобразие, бесцеремонно, на правах хозяина, раздвигая, как ледокол, сгрудившуюся в комнате мужскую массу, пробрался к тумбочке, вытащил из неё учебник по неорганической химии и почапал потихоньку в учебную комнату. Читать теорию к той лабораторной, что стояла в расписании нашей группы на завтра.
* * *
Когда я вернулся, в комнате было уже темно. Мужики спали. Или делали вид, что спали. И правильно делали! Хотя бы потому, что на кухне высилась гора… Горищ-ща грязной посуды! Ну, не будить же их?.. От Вовки толку… Как с того козла — молока. А Витька… А Витька и так — самая пострадавшая сторона сегодняшнего вечера. Лепил, лепил, варил, варил, а толку? Гора грязной посуды и… Никаких съедобных перспектив.
И чтобы утром, с самого ранья, соседки не подняли нас громкими криками типа: «А это что тут за свинарник?! Мужики… Мужики! Вставайте! Срочно всё прибрать!» — пришлось ещё часа полтора возиться с мытьем посуды.
А кастрюлю… Кастрюлю, которую с остатками пельменей в самом финале этого удалого пиршества уволокли с собою гости, чтобы потом, уже от своей щедрой души, отвалить горяченького и, поскольку самому убедиться в этом возможности, увы, не представилось, наверное, аппетитно пахнущего, тем, кто не смог, не успел или просто постеснялся. Хотя… Последнее маловероятно. По той простой причине, что студенческая жизнь в общаге — это то же самое, как и в большой семье. В которой, как известно, клювом… Ну, все меня поняли.
А кастрюлю я потом недели две искал по всей общаге. Но нашел. Вернул её законным собственникам. Намыл и поставил в шкафчик. Где она и стояла, тихо-мирно, за ненадобностью, до самой весенней сессии. После которой были практика, стройотряд…
И когда по осени мы вернулись в общагу… Кастрюли в шкафу уже не было. Наверное, абитура прихватила её с собою. Те, что не поступили. Как питерский сувенир. А что? Кастрюля, вообще-то, вещь в хозяйстве полезная. Тем более, такая. Объемная. На пять литров!