В нашем провинциальном городе в 50-х годах люди приходили голосовать спозаранку. И не то чтобы их активность была напрямую связана с выборами в Верховный Совет СССР — они пришли отовариться, а уж по необходимости и проголосовать.
Очередь в буфет избирательного участка в школе № 28 не роптала. Её хвост начинался от трансформаторной будки на улице, затем входил в школу, очередь двигалась мимо мужского туалета и, повернув за угол, текла вдоль стены по длинному коридору к раздевалке, где установили привозной буфет для избирателей.
Моя бабушка припозднилась: печка никак не разгоралась. Наконец, засыпав уголь — на дворе было ещё морозно, хоть и стояла середина марта, — она в половине восьмого, наконец, заняла очередь в буфет. На выборы привезли дефицитные продукты.
«Выбросили» докторскую колбасу по 2 рубля 40 копеек за килограмм и свиные сардельки по 2 рубля 10 копеек за килограмм. Давали в одни руки по 0,5 килограмма. Привезли жареную говяжью печёнку по 1 рублю 60 копеек, конфеты «Ласточка» и «Золотой ключик». В коробках за прилавком стояли банки с зелёным горошком и сгущенным молоком, а чуть поодаль стояли два ящика с индийским чаем.
Из репродукторов гремела музыка. Тётки внутри помещения спустили платки на плечи и, расстегнув пальто, делились новостями.
— За кого голосуем, бабы? — спросил худой дед с клюшкой.
— А тебе какое дело, умник? — ответила дородная тётка в зипуне. — За кого скажут, за того и голосуем. Главное, отовариться! Видали его, бабы, голосовальщик припёрся!
Бабушке моей повезло: ей досталось всё, кроме колбасы. Положив в сумку печёнку, две французские булки, чай, конфеты «Золотой ключик» и сверху сардельки, она счастливая пошла домой. Расчищенная от снега дорога шла через небольшой лесок к району частной застройки на окраине города. Подойдя к двери дома, она полезла в сумку за ключами — сарделек не было!
— Неужели выронила, когда шла мимо кустарника? Наверное, зацепились за ветки, а я и не заметила! Ох, горе-то какое, — запричитала бабушка. Она от огорчения даже села на крыльцо.
— Да что ж я расселась-то? Искать надо, пока никто не взял!
Бабушка поставила сумку в сени и пошла назад по дороге. Сарделек около кустов не было. Дойдя до конца леса, расстроенная повернула назад и около калитки встретила соседку Фросю. Поздоровавшись, бабушка рассказала о несчастье. Дома она выложила продукты и пожаловалась:
— Вот ведь, Вадик, хотела купить новую сумку еще в феврале, когда замок на старой сломался — так денег пожалела. А теперь сардельки потеряла! Так долго в очереди стояла, думала, вас с дедом порадую, и вот… Фросю встретила. Она, оказывается, за мной шла. Говорит, ничего не видела, а глаза так и бегают, так и бегают! Наверное, нашла и не сказала! Она тоже в очереди стояла, да ей не хватило! Как нехорошо врать! Больше некому было… Сразу-то я постеснялась прямо спросить, духа не хватило: стыдоба — чужое брать! Ну, завтра я с ней поговорю.
— Отчего же завтра? Сардельки съедят! Давай я схожу к ней, — предложил я бабушке.
— Сходи, сходи, — обрадовалась она, — а то мне неудобно. Сразу не спросила…
— Да ты что, Вадик? — заверещала Фрося. — Чтобы я, когда? Как вам только с Ниной Ивановной не стыдно! Я чужого сроду не возьму, тем более сардельки! Они, наверное, вкусные! Мне соседка Нюра сказывала. Она по случаю перед Новым годом где-то достала. А кто взял, видела — врать не буду, да сказать неудобно. Не поверите! Понимаешь, иду это я позади Нины Ивановны и вижу, как наш кобель Жучок подскочил к сумке и хвать верхнюю сардельку зубами и не бежить, подлец, а так тихонечко, прям плывёть! И тянеть звено за звеном, а они провисли, но не упали. Ну, думаю, щас отыму и отдам Нине Ивановне! А этот гад, как последняя сарделька шлёпнулась на снег, рванулся в бега — я и не успела! А кругом снег по колено — он в кустах и застрял маненько. Я к нему, а он как рванёть, я только полсардельки и оторвала. Что ж было — огрызок отдавать? Наполовину откушенную! Попробовала — вкуснотища! Я уж Нюрке рассказала, похвасталась — пусть пооблизывается.
— Вон, гляди сюда! Жучок бежить. Рожа сытая-я! Вот с него и спрошай! Навибирался, подлец, досыта в Верховный наш совет и в очереди не стоял!