Нынешний Бишкек в мои школьные годы назывался городом Фрунзе. Большая, красивая и зелёная столица союзной республики. Жили мы практически в центре, за тогдашним ЦУМом, в шумном, но относительно благополучном районе. Поэтому странно было наблюдать, когда где-то в обед 17 мая 1967 года на центральной улице «ХХII партсъезда» стали кучковаться возбуждённые толпы людей. Сначала на тротуарах, а потом и на проезжей части, мешая движению автомобилей и троллейбусов. Похоже, что намечалась какая-то очередная разборка молодёжи.
В принципе, картина была привычная для того времени. Прошедшая война, голодные годы и сталинские репрессии согнали в Среднюю Азию множество народов. В едином жизненном котле, помимо местного населения и славян, здесь «варились» поволжские немцы, уйгуры и дунгане, чеченцы и ингуши, корейцы и крымские татары — всех и не перечислить. Стычки на этнической почве происходили довольно часто, перерастая зачастую в затяжные войны между молодёжными бандами.
Но в этот раз всё было по-другому…
Раздался звук разбиваемых тут и там витринных стёкол. Пойманный «за рога» троллейбус был остановлен и перевёрнут толпой, после того как из него пинками выкинули всех пассажиров. Запылала одна машина… вторая… Третьим и четвёртым пылающими автомобилями стали милицейский «газик» и пожарная машина, попытавшаяся то ли потушить пожар, то ли разогнать толпу.
Из разгромленного центрального гастронома ящиками вытаскивали на улицу спиртное, расхватываемое здесь же, на лету. Пьяная вакханалия продолжалась до позднего вечера. Страшно было представить, что творилось на окраинах, в многочисленных, густонаселённых и без того неблагополучных районах — «шанхаях», и в саманной «Кузнечной крепости», если в центре власть захватила и бесчинствовала озверевшая многолюдная толпа…
Утром с балкона четвёртого этажа была видна только пустынная улица. Пахло дымом и гарью. Ветер трепал и таскал по воздуху обрывки бумаги. Тишину вымершего города нарушал только мерный гул проезжавших иногда бронетранспортёров да треск мотоциклов армейских патрулей.
Месяц порядок в городе поддерживали военные, о милиции одно время напоминали только валявшиеся кое-где в кустах и на деревьях фуражки и обрывки форменного обмундирования. Ни одного милиционера в форме долго потом не было видно на улицах.
Информации, как всегда в таких случаях, не было никакой, поэтому город переполнялся слухами. Только один до сих пор не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть — о том, что это была организованная попытка воспользоваться конституционным правом выхода республики из состава
А произошло вот что…
Даже тот, кто никогда не жил в Средней Азии, всё равно имеет представление, что такое восточный базар. Это некий Вавилон, центр Вселенной, со всеми её прелестями, достоинствами и недостатками. Милиционеры не придумали в то утро ничего лучше, чем на виду у всех торговых рядов и разномастных покупателей в базарный день скрутить и препровождать тумаками в свой опорный пункт двух подвыпивших солдат-стройбатовцев, сбежавших из части в самоволку к своей подружке. «Дамы сердца» по каким-то причинам не оказалось дома в столь ранний час, и бойцы начали буянить и приставать к местным жителям, вызвавшим в итоге милицию.
Один из бойцов, Исмаилов, начал кричать в толпу, что его убивают менты, демонстрируя при этом кровь на лице. Этого оказалось достаточно, чтобы базар тут же взорвался с криками: «Мы своих сынов отправляем в армию, а эти … (менты) их убивают!»
Ненависти к власти и милиции накопилось столько, что достаточно стало одной такой искры, чтобы вспыхнул вселенский пожар! Волна беспорядков и погромов покатилась по всему городу, охватывая всё новые и новые районы и сметая всё на своём пути, как цунами.
Два центральных районных отдела милиции были тут же взяты штурмующими. Из КПЗ, следственных изоляторов и ИТК-12 были выпущены заключённые, документация — разграблена и сожжена. Толпа вооружилась захваченным оружием, превратившись в лютого хищника-зверя. Запах крови и неминуемой быстрой наживы вскружил голову и притупил разум. Начались нападения на сберкассы, отделения Госбанка, уличные грабежи и убийства.
Городской отдел милиции смог отстоять свой арсенал: сержант из дежурной части засел с пулемётом Дегтярёва у оружейки и не давал поднять головы нападавшим.
К вечеру в город ввели войска местного гарнизона и беспорядки были пресечены.
По официальным данным, которые удалось добыть:
- В бесчинствах приняли активное участие свыше 5000 человек.
- Данные по раненым разнятся — от 6 до 27 сотрудников милиции. Гражданских — неизвестно, смерть одного нападавшего задокументирована при штурме арсенала.
- Сожжено два здания райотделов, 27 автомобилей и 11 мотоциклов милиции.
На закрытых заседаниях судов 19 человек осуждены на срок до 15 лет лишения свободы по статье 73
Стройбатовец Исмаилов был осуждён военным трибуналом Фрунзенского гарнизона на четыре года по статье «Злостное хулиганство».
Подобные восстания, вылившиеся в антиправительственные и антимилицейские выступления с большим количеством жертв, прокатились волнами цунами в начале правления Брежнева в 1966−67 годах во многих местах: в Чимкенте, Джамбуле, Степанакерте, Кишинёве, Туле и других городах и посёлках. О некоторых мало известно до сих пор.
На этом можно было бы и закончить, но…
Проходя срочную службу волею судьбы и военкомата города Москвы в начале 70-х опять в Киргизии, мне удалось дополнить свои воспоминания рассказами очевидцев и участников событий.
История невольного зачинщика
Раздались выстрелы и пулемётные очереди. Бунт на этот раз подавляли внутренние войска. Число погибших заключенных неизвестно до настоящего времени. Из открытых источников известно лишь, что тогда приговорили к расстрелу троих зачинщиков, а восемнадцать человек получили по 15 лет. Один из восемнадцати, кстати, был и Исмаилов. Дальше следы его теряются…
Вот такое «спокойное» тогда было вхождение страны в болото «Брежневского застоя».
Что еще почитать по теме?
Какие они были — 1960-е?
Какие они были — 1970-е?
Трагедия в Лужниках в октябре 1982 года: как это было?