И ещё… Была слабая надежда, что она хоть что-то услышит, узнает о нём, о Косте. О том, чьё дыхание и взгляд проникновенных глаз запомнились навсегда, чьи слова и прикосновения Настя не могла забыть ни в университете, куда уехала учиться сразу после школы, ни даже после вроде бы удачного пятнадцатилетнего замужества.
Костя привлекал внимание не только одноклассниц. Даже взрослые девушки, да и дамы на пляже восхищенно смотрели на его небольшую, но ладно скроенную фигуру. Из мальчишек всего класса у него одного были такие ярко выраженные мышечные кубики на животе и рельефная мускулатура на плечах и руках, которыми он чрезвычайно гордился.
На одной из фотографий, которые Настя тайком хранила все эти годы, Костя представал этаким Тарзаном, вставшим в эффектную позу на залитом солнцем песчаном пляже. Подбородок его был гордо поднят вверх: Тарзан как бы готов был и сожрать, растерзав, и защитить одновременно. Это и привлекало в нём Настю постоянно, душа замирала — хотелось и того, и другого. Причём дело было вовсе не в усиленных тренировках в спортивной секции или каком-то бодибилдинге с анаболиками. У Кости была ярко выраженная генетика, как говорила часто его мама, прелестная женщина, врач и большая умница Вера Степановна.
«Весь в отца», — произносила она с каким-то своим, известным только ей одной смыслом. С Костиным отцом они развелись давно, известно было только, что он адвокат, и в городе о нём ходили слухи как о большом Дон Жуане. Но это ведь только слухи, да и никак нельзя было подумать ничего дурного об этом красивом и сильном мужчине на тех черно-белых фотографиях, которые показывала Насте Костина мама, когда она была у него дома.
Насте нравилось и подкупало, что Костя, никогда не обделённый женским вниманием, выбрал однажды именно её. Она помнила до мельчайших подробностей, как им было хорошо на вечерних сеансах в кино на последнем ряду, как однажды их застукали жильцы, когда они еще только начинали целоваться после дискотеки на верхней площадке многоэтажки, как они купались обнаженными в серебряном свете луны…
Боже, как же они любили друг друга, погружаясь совсем в другое измерение, выключая разум и сознание, подчиняясь только чувствам, а не рассудку! Отдаваясь любимому человеку вся, без остатка и сожаления, она словно улетала на другую планету… Такого отрыва от реальности и погружения в любовную радугу чувственности, с порхающими из её цветов прямо в Настю бабочками у неё больше не было в жизни никогда.
Всё это теперь подсказывала услужливая память и как верная жизненная попутчица намекала: может, она встретит его теперь здесь, случайно, или просто услышит что-то о нём. Ведь бывают же в жизни чудеса?
Наверное, случаются, потому что, бурно встретившись со старой подругой Наташкой Зацепиной и рассказав друг другу о своём житье-бытье, проблемах и работе, о детях, а особенно — о не совсем сбывшихся надеждах, непонимании и невнимании родственников и мужей, они начали вспоминать одноклассников, и оказалось, что Наташка знает не только телефон Кости, но он с ней даже «дружит» в социальных сетях. И у неё есть его фотографии, вот…
На фотографиях представал Костя, её Костя, в той же знаменитой позе Тарзана, на других, но так же залитых солнцем песках…
Молодой.
Затем чуть постарше…
С эффектной блондинкой в открытом купальнике…
С брюнеткой в строгом купальнике…
Опять с блондинкой, но другой, в другом купальнике и на другом пляже…
Везде неизменно с кубиками на животе, в какой-нибудь очередной эффектной позе с гордо выпяченным подбородком, всегда с бронзовым загаром и внимательным взглядом, изучающим смотрящего — готова ли ты, чтобы он тебя защитил… или сожрал… всю! Всю-всю, без остатка, как Тарзан в джунглях…
Везде — по-прежнему молодцеватый и подтянутый, на всех фото.
Тут же без раздумий была отправлена смс, а потом, несмотря на невнятные возражения Наташки, Настя дозвонилась до Кости.
Конечно же, он её помнил, он и не мог её забыть! Иначе и быть-то не могло…
На следующий день Настя не шла, а летела по родному городу! Всё было как всегда, как обычно: так же по улицам на каждом углу продавали вино из чайников и жареные каштаны, так же кричали на море чайки и перекликались в бухте корабли, катера и яхты. Ветер неспешно нагонял на солнце небольшие тучки. Сердце её учащенно билось, ведь сегодня они встретятся!
Он ждал её на пристани, ведь Костя говорил, что у него есть яхта. Небольшая, но своя!
Костя эффектно сошел с причалившего маленького катерка, представ перед ней в белоснежной капитанской фуражке с якорем, как всегда, улыбаясь, с цветами, коробкой конфет и бутылкой вина. Запахло парфюмом, недорогим, но стойким.
Конечно, уже не такой стройный и молодцевато-подтянутый, но по-прежнему загорелый, весёлый и разговорчивый, пересыпающий свою речь шутками и анекдотами. Быстро обняв, Костя потащил её было в свою лодку, но вид брезентового верха катерка не породил уверенности в защите от начавшего моросить дождика.
Насте и сама не очень хотела плыть сразу куда-то по волнам, у неё и так от всего происходящего голова шла кругом, «крышу сорвало», как тогда, в юности, на встречах с ним. Земля под ногами казалась гораздо надежнее морских волн, да и хотелось больше говорить, общаться, узнать о нём как можно подробнее, ведь она представляла по ночам и ждала этого момента столько лет!
Решили переждать непогоду в знакомом кафе, нависающем этакой скалой над причалом.
Костю, видимо, хорошо здесь знали, поскольку он сразу по-хозяйски занял самый удобный столик, откинувшись на кресле и расстегнув зачем-то рубашку почти до самого пояса. Настя не смогла удержаться, чтобы не бросить быстрый, осторожный взгляд на его волосатую грудь, мечтая втайне увидеть те, знакомые до боли, кубики, прикосновения к которым так сладостно отзывались в её душе бессонными ночами.
Кубиков практически не было видно, но всё равно Костя выглядел этаким мачо, о чём красноречиво говорили взгляды обеих официанток кафешки, дружно устремившихся принимать их заказ.
Настя обратила внимание на ухоженные ногти на его пальцах рук, держащих меню. Пальцы и ногти со свежим маникюром явно выгодно отличались от пальцев Виктора, её мужа. Виктор был хорошим парнем и отцом их сына, но он так и оставался «ботаником» по-жизни. Его надо было вести и направлять твердой рукой, как второго ребенка, постоянно приходилось быть «сильной».
А Насте так хотелось хоть иногда быть «слабой»… Да и ногти у него вечно были с заусенцами.
«Подожди, какая поездка на яхте? Давай сначала хоть немного посидим, поговорим, выпьем кофе… Как ты, где ты…» — ей же было так интересно! Отрывочные слухи доходили до неё, но зачем верить слухам, да и к чему, если он теперь здесь…
Рядом… Близко…
Почти как тогда, после выпускного вечера, или как в тот раз, в палатке на крутом берегу залива…
Боже, как же ей хотелось рассказать о своей жизни! О себе, своих достижениях и успехах… О сынишке… Но она теребила Костю… У него же, как она теперь знала, было аж шесть детей!
«Как же он с ними справляется… Как удается ладить всем вместе… А кто помогает делать уроки… Привыкли к школе… А как первые шаги… А помогает ли мама…» — вопросы Насти сыпались речным водопадом.
«А как твои младшие пошли в первый класс, привыкли? Так они что — одного возраста… Близнецы… Младшая, ты сказал, болезненная. Она где, с кем? Она выздоровела…» — продолжала она.
«Да вроде у бабушки…» — нехотя отозвался Костя.
«Да… У твоей мамы…» — глаза Насти разгорелись и наполнились теплотой при воспоминании о Вере Степановне.
«Да нет, она у… У другой бабушки.»
«А кто твоя жена?» — ей не терпелось узнать главное: кто же смог завоевать сердце такого признанного ловеласа и сердцееда, такого красавца, кому досталось женское счастье?
Пелена с глаз потихоньку начала спадать, когда Костя, отбиваясь от явно не приятных для него вопросов, в конце концов, с видимым раздражением и упорством начал говорить, что он не женат и не был женат никогда… Что у него всё нормально и так… Он может себе устроить праздник каждый день… Зачем себя обременять… Не рано ли, в сорок с небольшим?
Все дети, которых он считает своими — от разных женщин, не со всеми он и связь-то поддерживает… Если честно, то ни с кем… А зачем? Что это ему даст… У них — своя жизнь, у него — своя… Он никого не заставлял… Сами на него вешаются, только свистни… Он ещё ничего по-жизни… От молодых даже отбоя нет…
С некоторой надеждой, правда, уже замешанной на сомнении, Костя спросил, приглаживая, как в юности, всегда аккуратную, модную прическу: «Ну, что, красотка! Поедем кататься? Давно я тебя поджидал! Вечером на море такой закат…»
«…И рассвет,» — добавил он немного погодя, уже безрадостно и немного обречённо.
Планета, заворожившая однажды и захватившая её целиком и полностью, стремительно улетала в холодный космос, к далёким звёздам…
Дождик закончился так же неожиданно, как и начинался. Предвечернее солнце садилось за маяком так же красиво, как и во времена её юности. В мире ничего не изменилось, только на небе ясно высветилась многоцветная радуга.
Настя шла по причалу и впервые за многие годы тепло думала о муже: «А кубики? Кубики накачает… В бассейн, в тренажерный зал походит… Вот же, сдались эти кубики… Зато вон как к нему сынишка тянется… Да и хватит нам в отпуске всё на даче, да на даче… Поедем куда-нибудь втроём к морю или в горы…».
Взгляд её упал на гавань, на косые паруса яхт, выходивших в вечернее море: некоторые были ярко освещены и на палубе была слышна громкая музыка и смех.
А одна или две двигались неуверенно, крадучись, как бы раздумывая: а стоит ли вообще выходить в этот раз в море?
Что еще почитать по теме?
Стоит ли копаться в прошлом? Почти индийское кино. Часть 1
Малодушие и призраки прошлого — как преодолеть их?
Прошлое: как вспомнить былое?