Пьеса эта — философская, о нравственных исканиях и страданиях мусульманского священника Шейха Санана, полюбившего христианку, грузинскую девушку Тамару (ХумАр).
Спектакль, как обычно, двухактный. Играют два состава.
Первый акт заканчивается тем, что Шейх Санан произносит небольшой монолог о поисках истины, о том, что надо познать и ад, и рай, чтобы понять, в чем же она. И вдруг под ним разверзается земля (на сцене открывается люк в подвал) и из него вырывается адское пламя (свет четырех ламп с красным фильтром!). Шейх проваливается в этот люк, и занавес закрывается.
Второй акт начинается с того, что вновь разверзается люк и Шейх (на невидимых тросах!) из ада возносится вверх — искать истину в раю!
Как я уже сказала, спектакль по очереди играло два состава. В первом составе актер, игравший Шейх Санана — уже третий народный артист! — был человеком довольно крупной комплекции. Ходил по сцене вальяжно, был представительным или, как говорят у нас — санбаллЫ, респектабельным!
Присовокупите еще породистое лицо, волнистые густые волосы с благородной сединой — и облик готов! А тут еще костюмная роль средневекового шейха — тяжелая, ниспадающая абА (плащ-накидка), чалма, четки в руках. Актер выглядел солиднее и крупнее, чем был на самом деле!
Зрители любили этого артиста. Он был популярным не только по ролям в театре, но и в кино. И совсем не удивительно, что почти каждый его пафосный монолог встречался бурными аплодисментами.
И вот, прокричав слова о том, «Что танцует дьявол и его семья, танцует бытие небытия», артист принялся кланяться на аплодисменты. И совсем забыл, что перед ним люк, куда он должен осторожно сделать шаг на ступеньку лестницы. После чего свет практически тушился, оставалось только слабое мерцание, в котором действующие лица казались тенями, и Шейх Санан спокойно спускался в подвал и уходил оттуда к себе в гримерку на антракт.
Но тут воодушевленный артист забылся! Сделал широкой шаг и… провалился в люк! Там было не особенно глубоко, но все же пришлось скатиться по шести ступенькам. Благо из зрительного зала этого не было видно, да и занавес дали сразу. Но в антракте артист ахал и охал, ему вызвали скорую, вкололи успокоительное, ибо артисты — люди вообще мнительные и легковозбудимые, и испугался он больше, чем ушибся.
В принципе, он мог выйти во втором акте. Ничего серьезного не произошло, он, слава Богу, ничего не поломал себе и даже не хромал. Но у страха глаза велики! Артист заявил, что не в состоянии сделать ни шагу, и потребовал вызвать машину, чтобы отвезли его домой.
Все уговоры, что через 15 минут антракт заканчивается, что пока артист второго состава приедет, переоденется, загримируется, пройдет время, а ему уже с поднятием занавеса вздыматься к небесам, не подействовали. Народный как столб стоял на своем: играть сегодня не могу, немедленно домой!
Делать нечего. Пришлось срочно вызывать актера второго состава. Благо тогда нам крупно повезло. Актер гостил у друга, жившего напротив театра. Другу позвонили, актера нашли, и он сразу же явился.
Быстро загримировался, прицепил бороду, начернил глаза и брови, надел абу, закрутил чалму. Все как полагается. Да только вот беда: актер второго состава был, наверно, в три раза меньше по комплекции, чем первый, ниже ростом и моложе! В общем, рядом они смотрелись, как Толстый и Тонкий!
Бедного артиста уже и так упаковали снизу как только могли! Надели на него шерстяной, толстой вязки свитер, теплые штаны, чтобы хоть как-то сделать его фигуру в абе представительной. Без толку! Наклеили ему бороду с проседью, прочертили несколько морщин. То же самое! «Ой, нехорошо, ой, халтура!» — как сказал бы Жорж Милославский!
А представьте, что это все происходило в сентябре, когда в Баку еще достаточно тепло. Новый Шейх Санан обливался потом и был красным как рак!
Но делать нечего! Третий звонок на начало второго акта, гасится свет в зале, занавес поднимается, из открытого люка вырывается «адское» пламя и вверх на тросах взлетает Шейх Санан!
И тотчас у всех зрителей в зале раздается единый крик ужаса! Это было незабываемо! Я никогда в жизни не слышала такого чистого возгласа в унисон! Ни в одном хоре, ни в каком профессиональном дуэте, трио, квартете.
Зрители все как один воскликнули: «АЙ, АЛЛАХ!!!» И потом раздались крики: «Что с ним сделали в аду!!! Его мучили?»
Такого бешеного успеха не было давно! Как говорили старожилы, даже на премьере этого спектакля не было столько аплодисментов и цветов, как в этот раз.
Чуткий и простодушный наш зритель среагировал быстро. Из зала-то под гримом лица почти не разобрать, а вот фигуру, несмотря на «внутренние утолстители», скрыть не удалось. Но помогла сама мизансцена. Все решили, что так и было задумано, что несчастного шейха хорошенько помучили в аду черти, и оттого он похудел и стал ниже ростом.
Ох, как гордился потом собой травмированный народный артист после этого курьезного случая!
— Вот, — хлопал он по плечу артиста второго состава. — Знай мне цену! Если бы не я со своей травмой, не было бы у тебя такого успеха!