Когда это началось? Тогда ли, когда учителя выделили его из толпы остальных учеников, других мальчишек, детей простолюдинов, не способных ни к чему, кроме элементарной арифметики и самых начал чтения и письма, и начали учить его отдельно от других высокой мудрости, которой могут достигнуть не все, а только некоторые?
Или тогда, когда благодаря своим талантам он получил стипендию и смог поступить в университет, продолжая постигать всё новую и новую мудрость?
А может быть, тогда, когда и в университете он оказался выделен преподавателями из числа студентов и начал проходить высшие аспекты философии в особой, отдельной группе энтузиастов Служения?
Или всё-таки тогда, когда учителя выбрали его для Миссии Спасения и начали готовить к этой миссии самоотречения и высокого служения уже в особой группе, отдельно от остальных студентов?
Добрые и любящие руки учителя и наставника, человека, значащего для него много больше, чем даже собственные родители, надели на него широкий и тяжелый, ужасно неудобный пояс. Он взял в руки тумблер переключения.
Добраться до места, прячась от полиции, было очень сложно, но он сумел преодолеть все препятствия, не попался в руки многочисленных вражеских полицейских — и теперь стоял в уличном открытом кафе, между столиков с врагами Веры. Он прошел свой Путь Веры почти до конца. Осталось совсем немного
…Он закричал «Аллах-у акбар!» и щёлкнул тумблером. Те десятые доли секунды, что ему ещё оставалось жить, он был счастлив, зная, что убивает врагов, много врагов, и ожидая немедленно после своего подвига пробуждения к жизни вечной с 72 нагими гуриями, ожидающими его у ворот райского сада…
Доволен был и его учитель. Камикадзе взорвался в очень людном месте, и большое число жертв помогло оправдаться перед спонсорами за предыдущие провалы.
Довольна была семья погибшего: их сын стал шахидом, за него полагалась солидная денежная компенсация — и всем им полагалась слава семьи отдавшего жизнь за веру. Деньги на эту компенсацию внесли благополучные арабские братья, богатые продажей «развращённому Западу» дармовой нефти, бьющей у них из-под земли.
Ведь если подумать, то, что он сделал, в его обстоятельствах было наилучшим — и для него, и для его семьи. В обычной жизни его ничего хорошего не ждало, всё равно вряд ли нашёл бы в своём нищем городе какую-нибудь работу, в том числе — ввиду отсутствия какой-то квалификации и знаний. Кроме него в семье было ещё более десяти детей, и после его гибели оставались братья и сёстры, жизнь которых его героическая смерть дала возможность улучшить.
В общем — все заинтересованные в операции лица были довольны. А как же он? Подумаешь! Одним больше, одним меньше…
Что еще почитать по теме?
Теракты в Париже. Почему взрываются бомбы?
Ислам — религия мира или жестокости? Трудные вопросы
Как Воронежская область может победить терроризм?