Однако давно это было, очень давно, сама память патиной времени покрылась, но не может русский человек избавиться от архетипов старины глубокой. Свершившаяся революция 17 года тотчас же породила антиклерикальную кампанию, заменив таковую комсомолией. Раскулачивание зажиточных крестьян — коллективизацией. Перечень таких инноваций и то, к чему они приводят, можно бесконечно продолжать.
Я к чему обращаюсь к такой дальней ретроспективе. Есть такой феномен в истории: чем дальше обращаешь взор в прошлое, тем отчётливее видится будущее, не допускается ошибок в настоящем. Однако сколько бы мы ни набивали шишек на лбу собственном, они не учат нас, и мы с настойчивостью Сизифа продолжаем повторять их, наступать на одни и те же грабли, будь то религия, атеизм, просвещение, образование или какой угодно другой вид социальных отношений. Я буду говорить о медицине — роде деятельности, где непродуманные преобразования, реформы, модернизации как нигде отрицательным образом сказываются на состоянии здоровья всей нации.
Последнее десятилетие мы из года в год, под видом поднятия здравоохранения с колен, проводим сначала «раскулачивание», чтобы тотчас же начать «коллективизацию». Прихлопывая периферийные больницы, сгоняя их в своего рода колхозы ЦРБ и не прибегая к апробированию в стендовых испытаниях на уровне одного района, ставим дело на конвейер. К чему привело такое ноу-хау, известно каждому селянину, да и не только.
Мало, однако, показалось одной коллективизации, теперь ежегодно, как «телефонные встречи с президентом», ввели всеобщую диспансеризацию. Как она проводится, изменилось ли что посредством её внедрения в жизнь к лучшему и стоит ли эта мышиная возня хотя бы скорлупы выеденного яйца?
Рабочий день в поликлинике начинается с 8.00. В коридорах «торичеллиева» пустота, разве что у дверей лаборатории десяток старушек с пузырьками кучкуется, мочу да кровь на анализы сдают.
К моему приходу на рабочем столе уже лежит отобранная сестрой-помощницей и принесённая из регистратуры огромная кипа амбулаторных карт. Для диспансеризации, как поясняет она.
— А где владельцы этих карт, которых я ни в глаза не видел, ни слухом не слыхивал?
— Нет, так в течение года всё равно, так или иначе с чем-нибудь появятся, все врачи так пишут! — парирует она.
— Ну, а если кто-то из этих больных к тому времени отойдёт в мир иной, а по карточке его будут продолжать «принимать, обследовать», разве такого не случалось? Случалось и продолжает случаться, чисто по гоголевскому Чичикову.
— Так требуют сверху: не будем приписывать — ничего не получим, — доводит она свою мысль до логического конца.
Резонно, аргументированно и убедительно. Не правда ли?
Итак: занимаю удобное положение в кресле, сосредоточиваю внимание на потолке, ловлю творческое вдохновение, вхожу в меридиан. Процесс пошёл. По 25−30 заочников на половину ставки за рабочий день обрабатываю. И это не только в моем кабинете. Точно такие, как и мои, только со своей спецификой в карточках уже красуются записи хирурга, терапевта, гинеколога, практически всех наличествующих в поликлинике врачей. По-стахановски и в поте лица трудимся. «Мы кузнецы, куём мы счастье!» Реально же принятых больных от силы бывает 3−4 человека. Понятно, что план приёмов не только выполняется, зашкаливает. Впору уже создавать бригады «сизифова труда». Процесс зашёл настолько глубоко, что мошенничество стало официальным, а тенденция — образом жизни.
Интересный штрих: для полного и всеобщего охвата населения диспансерными осмотрами в периферийные посёлки выезжают фельдшерские бригады, плоды труда которых (карты ДД) дорабатываем уже мы. В общем, дела идут, контора пишет.
Кому это надо? Кому пускаем пыль в глаза? Кому официально лжём? А ведь знают о таком мерзопакостном деле страховые компании, знает отдел государственного финансового контроля, телевидение, глава правительства, знают все, кому знать положено, только не желают подмачивать своё реноме. Их девиз: такого нет, потому что быть такого не может.
И страждущие, наконец поняв, что помимо их больна сама медицина, перестали ходить на приём. Зато врачей-контрактников, тех, что на 5 лет «клятву Гиппократа» на земском поприще трудиться подписали, пруд пруди, девать некуда!
Куда идём? К чему придём? Не видно света в конце туннеля.