На Кубу тогда у нас рейс выдался. Туда, как обычно — обрезные пиломатериалы, а обратно… Вот этот сахар. А судно-то у нас, хоть и сухогруз, но специализированное: лесовоз-пакетовоз ледового класса. И трюмы у нас — не чета балкеру, который спецом под перевозку сыпучих грузов заточен. На нём переборки, стенки и днище трюмов — ровные, что стены в родной квартире! А у нас спускаешься вниз — там такой красоты нет. Одни шпангоуты выпирают, как рёбра у кита. Обметать их или промывать водой, когда после рейса надо зачистить трюмы — замучаешься.
Но кто нас о том спрашивает: предназначены, нет?! Обратным грузом — сахар. Грузите! Ну, и насыпали нам в трюмы этого сладкого песочку. Только не белого. Сырец, он, оказывается, такой… Коричневатый. Поэтому, уже как в порту приписки крышки трюмные под разгрузку откинули… Впечатление такое, что от жары сахар у бортов плавиться начал. И карамелизировался. И вот эта липкая коричневая карамель к стенкам трюма прилипла. Как потом оказалось — намертво.
Правда, знающие люди (это уже потом, много лет спустя!) сказали, что такого быть не может. Никогда! Температура плавления у сахара значительно выше, чем самая высокая из температур, что может быть в трюме. Даже если и поправку на тропики сделать.
По всей видимости, перепад температур, когда мы уже к Нордкапу подошли, сказался. На Кубе жарко было, а тут — льды. Видимо, в трюме конденсат образовался.
Да ещё и разгружались мы, для экономии, тельферами. А на улице — то снег, то дождь. Но трюмные крышки как открыли, так никто и не закрывал. Разгрузка! Давай, давай, пошевеливайся… Мы и пошевеливались, как могли. А после разгрузки… Спустились в трюм на зачистку, а там… Мамочка моя… Все стенки залеплены плотным толстым слоем сначала подмокшей, а потом застывшей потёками и буграми сахарной массы. Какое тут «сметать»?!
Давай поливать всё это забортной водой из брандспойтов. Ноль эмоций. Сахар застыл, что тот бетон. Не смыть. Ну, мы попробовали с помощью лома, кувалды и такой-то «мамы». Тот же самый эффект. Только вязнет всё в этой застывшей массе. А чтобы отколупнулась хоть какая капелька — так нет!
Чиф, старпом то есть, спустился вниз, посмотрел на наши мучения. Посмотрел… Да и махнул рукой. Так мы с такими «сахарными» трюмами ещё пару рейсов в Европу сделали. Обратно из Амстердама зерно… По коносаменту оно как кормовое проходило. Но, думаю, мало что из того, что мы в Архангельске разгрузили, бурёнкам досталось. Скорее всего, по пекарням разошлось. И ели мы хлебушек из того «кормового» и не жаловались.
Потом прокат обратно тащили. А зерну, прокату или пиломатериалам тот налипший на стенки трюма сахар — что, мешает? Нет, конечно.
В общем, эта проблема с зачисткой трюмов после кубинского сахара как-то и забылась. До поры до времени. Потому как после выгрузки проката стало понятно — идём рейсом в Канаду. За хорошим, пищевым зерном. А у них там сильно не забалуешь. В такие трюмы, как у нас, и грузить не станут. Даже не заикайся. Надо трюмы зачищать. А они после зерна и проката лучше не стали. Чего только к этой сахарной корке, как к гудрону, не прилипло!
Но с другой стороны, есть такое волшебное слово — надо. Хоть яловая, а — телись! Вопрос только — как? Водой пробовали — не идёт. Лом, кувалда тоже в этом деле не помощники… Ну, Филиппыч, боцман наш, на разные выдумки был хитёр. Раздобыл где-то полбочки уайт-спирта. Думали, может, растворим этот сахар?! Какое там! Фигушки…
И тогда Филиппыч не придумал ничего лучшего, как выжигать этот сахар с трюмных стенок. Надеваешь противогаз, паяльную лампу в зубы и — вперёд. Работать таким образом в трюме можно минут двадцать — максимум. Потом тебя поднимают, ждут, как чуть проветрится, и ещё одного «счастливчика» — туда. А у тебя есть те же самые минут двадцать, чтобы отдышаться и прийти в себя. И так надо зачистить все (!) трюмы!
Мы всю вахту отмудохались и только небольшую часть второго трюма отожгли. В первом же такие здоровенные брёвна (стензеля), стропы и всякая иная, иногда нужная, трихомудрия навалена. Поэтому, да и чтобы судно носом на волну легче «поднималось», в первый трюм никогда ничего не грузят. Соответственно, там налипшего сахара и не было. Зато в остальных, грузовых трюмах… И если мы за вахту только часть второго отожгли, сколько ж времени нужно, чтобы все зачистить?! А оно, время-то, того… Идёт, бежит, летит. Груз в Канаде ждёт. Вся страна, можно сказать, на нас смотрит — когда пшеничку-то привезёте?!
Ну, Мастер и вызвал к себе Филиппыча. Что хочешь, говорит, делай, но завтра к вечеру портнадзор должен быть на борту. Предъявим им судно — и чтобы никаких вопросов не было! — да и на выход. И что нам делать?! Хорошо, Филиппыч — голова. И не такие задачки щёлкал почище бразильского ореха. Решил и эту.
Поставил он нам задачу — заровнять все эти сахарные бугры и наросты. Ну, мы где-то той же шлифмашинкой, где-то скребками — сделали! Криво, косо, но заровняли. А после этого… Собрал Филлипыч всю краску и грунтовку, что была на судне, мы всё это краном смайнали в трюм. И компрессор — туда же. Смастрячили из обрезков воздушных шлангов (один горизонтально, второй вертикально, строго под срез первого) что-то типа самодельных пульверизаторов и… Одну половину трюма прикрыли, надели старые робы, очки, респираторы и давай поливать!
Час работы, трюм — блестит свежей покраской, как новенький. А что все они у нас вышли разноцветными… Один — шаровый, другой — зелёный, третий «кофе с молоком»… Так на это никто и не глядел. Ни у нас, ни в Канаде этой. Мы и свою портнадзоровскую проверку прошли. И канадцы на цвет не привередничали. Насыпали нам зерна по самое «не могу». Ну, а мы его уже доставили в родной порт приписки.
Вот такая история. И хоть сахара в ней много, но не скажу, что когда тащишь его лесовозом-пакетовозом, то жизнь у палубной команды сладкая.