В Гардезе к нашему личному составу добавилась рота десантников на трёх БМД и шести грузовых автомобилях ГАЗ-66. Они прибыли в Гардез уже неделю назад и просто изнывали от безделья. Добавился и один батальон 191 отдельного мотострелкового полка из Газни. Машин стало больше, поэтому колонна растянулась почти на два километра.
Наскоро перекусив сухим пайком, мы сразу тронулись в путь, и тут же над нами начала кружиться пара МИ-24, прикрывая колонну с воздуха. Все средства связи, и наши, и из полка связи
Когда мы проехали несколько километров, в воздухе поднялось огромное облако пыли. Стало так темно, что в нескольких метрах ничего не было видно. Вертолётчики тоже сообщили, что вся колонна — как в плотном тумане. Команда включить фары тоже ничего не дала, БТР и БМД из-за плохой видимости столкнулись друг с другом. Водителям внутри боевых машин ничего не было видно.
Колонну вёл теперь командир 191 полка, подполковник Терентьев, следуя впереди на БТР-60 ПБ и держа связь в колонне по радиостанции Р-123. Когда ему доложили о столкновении и о том, что уже пятым, шестым машинам впереди ничего не видно, он остановил колонну и пригласил старших групп к себе.
Соснов и Званцев пошли к нему и через полчаса, матерясь, вернулись обратно.
— Ну что Витя, это, конечно, выход, но ведь пыли наглотаемся по самое «не хочу». Давай зови моего лейтенанта.
— Короче так, — начал Званцев улыбаясь, когда я с Юрьевым подошли к нему. Пыль уже рассеялась. Впереди, на несколько сот метров, дорога была видна хорошо. Но колонна пока стояла на месте. — Сейчас мы с тобой, Василий, разуваемся и голыми ногами, сидя сверху на броне и свесив ноги на плечи водителя, внимательно глядя вперёд сквозь пыль, управляем им. Едем осторожно, глядя вперёд и назад. Сними майку, укутай лицо под шлемофоном, чтобы не глотать пыль. Пехота говорит, что они так всегда ездят на марше, и их водители к этому приучены. Так что будем учиться и мы. С вертушек сообщили, что такой дороги ещё километров двадцать, а потом будет зелёная долина. Я чувствую, что нам тут долго придётся ещё ездить вдоль и поперёк, по этому грёбаному Афганистану. Я в этом даже уверен.
— Ты хоть носки чистые надел, Вася? Ножки не воняют? — улыбнулся начальник ГБУ, присаживаясь на камень и снимая свои сапоги.
— Обижаете, товарищ майор. Носки чистые, и ноги не воняют. Ну, разве совсем немного, — покраснел лейтенант, и мы с ним пошли на наш БТР.
Минут десять понадобилось для того, чтобы старшие машин расселись на броне, и колонна медленно двинулась дальше.
Водители сначала немного заартачились, не желая подчиняться нажиму ног сверху, но когда снова поднялась пыль и через стекло ничего не было видно, они начали чётко выполнять команды сидящего над головой. И мы медленно, но двигались.
Небо было ясным, нежно-голубым, ярко светило солнце, но его из-за пыли почти не было видно. А колонна всё же шла вперёд.
Я тоже сидел на броне справа от Василия, прикрыв нос и рот носовым платком, как в ковбойских фильмах, и внимательно смотрел за огнями впереди идущего БТРа, на котором прямо на броне, свесив ноги в открытые люки, сидели, так же как и мы, майор Званцев и капитан Соснов. Расстояние между БТРами не превышало пяти метров.
В общем, до зелёной зоны мы ехали почти два с половиной часа и вздохнули свободно только тогда, когда колонна въехала в зелёную долину шириной более километра, то сужающейся, то расширяющейся по ходу движения.
Мы, наконец, могли посмотреть друг на друга. Вид был, прямо скажу, не очень респектабельный. Всё лицо, даже закутанное бывшей синей майкой, было в пыли. Вся одежда тоже, на лице были видны только глаза.
— Ты, Владислав, сейчас на Фантомаса похож, — рассмеялся Василий, снимая свою пыльную майку с лица и стряхивая пыль назад.
— Ты тоже не Ален Делон, вся морда в пыли. Хорошо хоть, что пыльная дорога, наконец, кончилась, — ответил я ему, тоже разматывая лицо.
Водитель теперь видел дорогу, да и сидевший на месте начальника прапорщик теперь мог им управлять, наша помощь им была уже не нужна.