Все её злоключения начались с самого детства. Сначала умерли родители и осталась она жить с бабкой, которая заставляла копаться в огороде с утра до вечера. Чтобы вырваться из её дома, Ксения в восемнадцать лет вышла замуж, даже толком не разглядев своего будущего мужа. Семён оказался недотёпой, но в те немногие дни, когда он не пил, руки у него были «золотые». Эти дни выпадали столь редко, что Ксения все случаи могла пересчитать по пальцам. В остальное время, то есть почти всегда, она была за бабу и мужика.
Особенно ей было тяжело вспоминать то время, когда она строила дом. Даже от воспоминаний накатывалась усталость. Приходилось и кирпичи таскать, и бетон мешать, а по совместительству за малыми детьми присматривать. Ну, казалось, выстроила, можно и вздохнуть с облегчением. Не тут-то было, в первый же год её видимого благополучия случилось наводнение и смыло огромную часть её трудов, то есть хозяйственные постройки.
Как она горевала! Но слезами делу не поможешь. Она тут же занялась восстановлением разрушений. Только наладила хозяйство, а тут слухи поползли: муж изменяет. Куме помогал и с ней остался, а в её холодную постель давно уже не заглядывал. Вот оно — бабье счастье: старалась, старалась и ни с чем осталась. И красивая она, и работящая, но ничего у неё не выходит. «Невезучая», — шептали её соседки вслед.
Так и жила Ксения. Она совершенно перестала думать о себе, только всё о детях. Сын и дочь не отставали от отца и старательно приносили ей разнообразные неприятности.
Сын-оболтус бедокурил, несмотря на то что она вложила приличные деньги в его образование. Дочь требовала всё новых и новых нарядов, да где же денег взять на них? О муже ей лишний раз и думать не хотелось.
Ксения рыдала, сидя под старым дубом: «И чего я такая дура, всё на себе тащу? Дети уже выросли и сами могут о себе позаботиться. Муж — тоже». От неожиданности Ксения перестала всхлипывать и вытерла глаза грязной ладонью. Она удивилась и обрадовалась этой новой свежей мысли о переменах в жизни.
Следующие несколько часов были для неё необычны. Ксения бросила полоть картошку на середине огорода, что с ней никогда не случалось. За десять минут она собрала чемодан и отправилась к своей подруге в Туапсе. Точнее — под Туапсе, в Шепси. Подруга Лида давно уже звала её погостить на несколько дней, но Ксения не решалась на эту поездку много лет. То денег не было, то времени, а сейчас она просто сбежала, оставив записку, чтобы не искали.
Около моря Ксения почувствовала себя лучше. Что-то ужасно тяжёлое, давившее её долгое время — ушло. Она расправила плечи и стала дышать свободней. Ксения каждый день ходила на дикий пляж к огромному валуну. Здесь не было отдыхающих, и она спокойно часами наблюдала, как настойчивые волны набегают на старый огромный камень, треплют водоросли на нижней его части и усталые ни с чем отходят обратно. А маленькие рыбки, подплывая к нему, без стеснения, объедают его основание. «Так устроен свет, — думала Ксения. — Хорошее и плохое ходят рядом».
На четвертый день она безудержно затосковала по дому. Наверное, многолетняя привычка к нервотрепке дала о себе знать. Как Лидия ни уговаривала остаться, Ксения засобиралась домой. Сходила на почту и дала телеграмму о скором возвращении.
Во двор Ксения влетела стремительно. Тузик кинулся навстречу, поставил лапы на плечи, лизнул в нос. В сарае захрюкали поросята. Дом был тих. Внутри всё убрано, на столе стоял букет цветов. Из кухни пахнуло свежим борщом. Через заднее крыльцо Ксения вышла во двор и кинула взгляд на огород. Что-то показалось странным. Она подошла ближе и тихо охнула: «Батюшки! Когда это они успели?» Огород был чисто выполот.
Встреча с детьми и мужем оказалась душевной. Они очень обрадовались приезду Ксении. Никто не сказал ни слова упрёка, и семейная жизнь постепенно стала налаживаться. Ночью муж впервые за много лет робко постучал к ней в спальню. А дети? Они, конечно, через месяц опять привыкнут к маме, но можно будет придумать что-нибудь ещё!