Год начинался удачно. Председатель Лягушкин к весне выбил для колхоза новую технику: два трактора, самосвал и три комбайна. Бурно пролетела весна и половина лета. И всё шло, как говорится, «как по маслу». Но одним жарким августовским днём, когда повсюду шла «битва за урожай», мужикам-механизаторам как будто вожжа под зад попала — запили они крепко, да так, что даже в трактор сесть не могли.
Что только ни делал Лягушкин! И орал на них, и грозился, и по-хорошему уговаривал, даже в магазине вино запретил продавать, а они всё равно пьют. На четвёртый день, опохмелившись, они всё-таки вышли на работу. Наш мужик на вино крепкий, по земле идёт — шатается, а если в трактор залезть смог, то — как будто и не пил вовсе. Председатель, хоть и коммунист был, даже перекрестился, на радостях.
Поехали мужики в поле, что за деревней Каюшево близ речки Крупенки, рожь убирать. День жаркий стоял, с утра ещё терпимо, а к обеду совсем жара одолела. И уже мужики на обед собираться стали, как вдруг в поле появились три девушки. Платья на них из ситца, только покрой какой-то странный, как в старину ходили, волосы распущены по самый пояс, на головах венки ржаные. Идут, на мужиков смотрят, а взгляд у них такой зловещий, что в дрожь кидает, а оторваться не можешь.
Смотрят мужики на девушек, а самих такой страх разбирает, что ноги подкашиваются. Не выдержал один мужик, кинулся к комбайну и в кабине заперся. Второй мужик от страха орать стал да к лесу помчался. А третий как стоял, так и упал от ужаса в обморок.
А девки смеются зловеще, и каждая своего мужика достать хочет. Одна в кабину рвётся, дверь выламывает, да так, что комбайн весь ходуном ходит. Вторая за мужиком погналась, что к лесу побежал. А третья села около мужика, который в обморок упал, смеётся и в штаны ему крапиву запихивает.
Сидит мужик в кабине, от страха трясётся, плачет, крестится, да завести комбайн пытается, а он не заводится. А как завёлся, рванул и в речку боком завалился…
Второй мужик к лесу бежит, а добежать не может, как будто держит его кто. Догнала его девушка, да так начала щекотать, что мужик от щекотки чуть душу богу не отдал. А может, и отдал бы, если бы сознание не потерял…
Подул лёгкий, шаловливый ветерок и девушки исчезли…
Очнулись мужики. Тело всё ломит, ноги и задница горят, штаны у всех рваные, а из штанов крапива торчит. Отряхнулись они, крапиву из штанов вытащили и думать стали, что это такое с ними случилось, да как комбайн из речки вытащить. До самого вечера они комбайн вытаскивали, да в порядок его приводили. По темну только на базу вернулись. А как стемнело, домой пошли, потому что в рваных штанах по деревне ходить позорно. И про историю, что с ними случилась, решили никому не рассказывать…
Как ни скрывали они это происшествие, а народ всё равно прослышал, видно, кто-то из мужиков жене всё-таки проболтался. Придут они в магазин, а бабы над ними подшучивают: «Правильно вас полудницы проучили, летом в поле каждый денёк на счету, а они пить вздумали… Правильно вам задницы крапивой набили, правильно…». Председатель хотел мужиков рублём наказать за прогулы да порчу техники, да про историю эту узнал и сжалился.
Полудницы это были или тепловой удар, никто не знает. Только мужики после этого к вину три года не прикасались.