Но не о том я сегодня. На мой взгляд, любая социальная или профессиональная консолидированная группа — это срез того общества, частью которого она является. А в обществе, как обычно, всякого хватает. И плохого, и хорошего. Чего-то побольше, чего-то поменьше. Если есть плохое, то и хорошее обязательно должно быть. Поэтому, уверен, у каждого водителя есть пара историй, в которых он тех же гаишников вспоминает если не добрыми, то хорошими словами. Вот и у меня такие истории есть.
…Как-то поздней осенью шел на Архангельск. Дело к утру, уже начинало потихоньку сереть. Может, потому, что темное, самое тяжелое время суток, уже подходило к концу; может, потому, что гулявшая по трассе метель уже начинала стихать и это тоже добавило и видимости, и, соответственно, уверенности… В общем, по той или иной причине, но расслабился я немного. А этого «немногого» на трассе — вполне достаточно. Особенно, если дорожное покрытие, влажное после прошедшего накануне дождя, ночным холодком подморозило, покрыло тонким слоем наледи.
Не сбросил я скорости на затяжном повороте. Хотя ещё подумал — надо бы притормозить двигателем. Да газ сбросить. Подумать-то подумал, но не сделал. И не вписался в поворот. Как шла машина прямо, так и просвистела через встречку, а потом над кюветом. И уже в поле «пропахал» я метров пять свежей снежной целины. Как потом оказалось, от задка машины до обочины было почти двенадцать метров — два шестиметровых фала пришлось сцеплять в один.
Как «взъерошенная» девяткой снежная пыль улеглась, ощупал я себя — цел вроде, открывая водительскую дверь чуть попыхтел, преодолевая сопротивление взявшего машину в неплотные, ещё не слежавшиеся тиски, сугроба. Вылез из машины. Ледоколом пробороздив снежную целину, вышел на обочину. Голосую.
Дело под утро. Машин на трассе в это время — раз-два и обчелся. Минут через пятнадцать на мою стоящую у обочины одинокую фигуру с поднятой рукой среагировала и остановилась идущая на Питер «ГАЗелька». Выслушав меня, кинув взгляд в «поле» и оценив ситуацию, её водитель протянул тоскливо:
— Не-ее, брат, я пустой. Не потяну.
И пошел дальше…
Ну, а я… Продолжаю своё. Стою, голосую. Вдруг смотрю — патрульная гаишная машина. «ДПС». Я, естественно, отвернулся в сторонку, будто совсем тут и не при делах. Может, не заметят машину в поле? Точно, мимо проехали.
Ан нет. Разворачиваются. Ну, думаю, как минимум, на протокол по факту ДТП попал.
Подъезжают. Останавливаются:
— Твоя машина в сугробах?
— Моя…
— Давно стоишь?
— Да нет, минут двадцать. Полчаса — максимум.
— И никто не останавливается?
— Да остановился один, но не потянуть ему было. Пустой. А на дороге — ледяная корка.
— Ладно, сейчас мы это дело…
И точно, гляжу, вылезает второй патрульный из машины и волшебной полосатой палочкой через пару-тройку минут останавливает проходящий мимо молоковоз. А пока тот тормозит, сдает к обочине, первый меня и спрашивает:
— Что там у тебя, сзади? Серьга? Фаркоп?
— Серьга…
— И как она? Гнилая, небось?
— Да ты чё, командир, я техосмотр по чесноку прохожу.
Вот так и вытащили меня. Прицепив к моей совсем не гнилой серьге два срощенных шестиметровых фала. И не уехали, пока не увидели, что завёлся я, а под днищем, пока машину от снега очищал, никаких масляных пятен и подтеков не образовалось. И протокола никто составлять не стал.
А случилось эта история на трассе М18 «Кола» (С.-Петербург — Мурманск). Между Кондопогой и Медгорой, чуть не доходя Сопохи. Мало ли, прочитает кто из участников той давней истории, так: «Спасибо вам, мужики!»