…Лет десять мне было или самую малость больше, когда из Мали, отработав там положенное по контракту, вернулись соседи. Да не просто вернулись. С шиком подкатили к родительскому дому на новой чёрной «волжане», купленной на кровно заработанные инвалютные рубли.
И когда вся улица, не отходя далеко от ворот и заборов, высыпала посмотреть на это автомобильное чудо, сверкающее новой краской и зеркальным отливом хромированных деталей… Вот тогда, подняв голову и глядя прямо в бабулины глаза, я и сказал, что как вырасту, так обязательно… Такую же куплю. И поедем мы в Чернянку. Накупим там всего-всего. Трубочек вафельных с кремом, багдадских лалов… И не будем, как обычно, переть всё это в руках: я — в маленькой сетке, а бабуля в большой сумке. Вот погрузим в машину и поедем…
И знакомая, тёплая рука молча опустилась на макушку, легонько приглаживая выгоревшие и непослушные вихры…
* * *
Нет, «волжану», я так и не купил. Когда мать позвонила и сказала, что всё… Совсем плохо бабуле…
Оказалось, что легче и дешевле купить подержанную иномарку, чем новую Волгу. Вот так, можно сказать, чисто случайно и стал я обладателем Сьерры, что за несколько лет до этого собрали на немецком конвейере. Седан с пятиступенчатой коробкой и инжекторным двигателем на сто пятнадцать лошадок.
В Чернянку мы на ней, Сьерре этой, так и не съездили. Только на бугор, перед шмаренским мостом, с которого открываются и изгибы Оскола, неторопливо несущего свои воды куда-то далеко-далеко к самому Азовскому морю, и широкая пойменная луговина с пьянящими запахами разнотравья, чуть приглушёнными речной прохладной влагой…
— Ты уж осторожней, сЫнку, — только и сказала бабуля, поглаживая торпеду, когда мы молча сидели и смотрели, впитывали в себя это такое привычное и родное богатство, которое, как ни хочешь, но не унести с собой и не надышаться им никогда так, чтоб всё, не хотелось бы уже больше…
А как — осторожней? Если не могу, не умею, не научился… Хотя и знаю, что холодные пятаки к синякам и ссадинам прикладывать уже некому. Вот только Сьерра, бабулей заговорённая, бережёт…
* * *
Надо было как-то нам с шефом на Питер рвануть. Хороший договор на горизонте начал прорисовываться. В понедельник с утречка я папку с бумагами в зубы и — ещё дворники на дежурство не вышли — на стоянку. Талон сторожу отдал, в Сьерру — прыг. А она… Даже «чих-пых» не хочет. Мёртво. Да что за чертовщина? Лето. Аккумулятор сесть не должен. Стартер в норме. Вечером же её подгонял, на стоянку ставил — всё в норме было!
А машина молчит, как партизан на допросе. И времени, чтоб детально разобраться — что, где и почему, просто нет.
Набираю шефа — так, мол, и так…
— Ладно, стой, где стоишь. Сейчас, служебку вызову, подъедем.
Вот так и рванули в Питер на служебном «фольксе» с профи за рулём.
Лето. Погода за окном — чудо просто. И дождика нет, и солнце за облаками, не слепит. Трасса — в норме, идём — по графику, видимость — «зер гут»… Уже Ленобласть пошла — поля, луга, пашни и прочий аграрный антураж, типа колесного тракторишки, из последних своих четырёхтактных сил чадящего сизым дизельным перегаром.
И в этом самом чистом поле, где не то что деревца, кустика какого завалящего и того нет… Обычный перекрёсток. В машине — три человека. Все — как стёклышко. Маковой росинки — ни у кого ни в одном глазу. Все с правами и дружненько на дорогу пялятся, глаз просто от неё, сердешной, не отвести. И при всём том, в этом чистом поле, из ясного летнего солнечного дня Мерс грузовой ненавязчиво и реально так рисуется… Длинномер грузовой с фурой.
Откуда, знать бы только? Да поздно уже о чём-то думать… Хорошо, у Мерса того рельс безопасности вдоль фуры, понизу шёл. Да за рулём у нас профи был…
Помню только, как водитель руль выкручивает и мы под фуру уже не прямиком и без вопросов каких идём, а так, вскользь, по касательной, боком правым. Рельсой нас «чпок» и… Всё.
Глаза открываю, а вокруг машины — люди, люди, люди… Тракторист тот же, Мерса водила, ещё народ какой-то. И мы в «фольксе». Живые…
Так только, по мелочи. Шишки, ссадины, синяки через день-другой нарисовались. И машина. Если из салона смотреть, так и ничего вроде. Стёкла лобового только нет. Остальные, как ни странно, по местам своим…
А вот как двери открыли, да на подкашивающихся ногах в свет белый вышли. Госпыдя-аа…
Передка у «фолькса»… впечатление такое, что и не было никогда. По самое лобовое стекло, как ножом острым по металлу, взял шутник какой и отрезал. Напрочь… Аккумулятор потом гайцы метрах в шестидесяти, посреди того самого поля чистого нашли.
Кстати, пока мы осматривались, да друг друга ощупывали на предмет выявления повреждений каких, и ребята в погонах подлетели. Всем постом. Кто-то за ручку и бумагу — протокол составлять, кто-то с рулеткой все расстояния от края и до края мерить. А начальник их, капитан, достаёт из бардачка дэпээсной машины бутылку водки, пару стаканчиков пластиковых… Наливает нам водки своей по самый край, протягивает стаканы:
— Выпейте, мужики. За день рождения свой второй.
И с такой неподдельной печалью, не печалью даже, самой настоящей тоской зелён-зелёной, продолжает:
— С перекрёстка этого ещё НИКТО живым не уходил. Вы — первые. А ведь нормально всё было! Перекрёсток, как перекрёсток. Не один он такой у меня на участке. Так нет! Года два тому подлатать малость дорогу решили. А землю для подсыпки, что для этого перекрёстка, что для двух других, чуть дальше по трассе, с сельского погоста, кладбища старого, дорожники брали. И всё…
После ремонта проклятого и начало-ось… Постоянно теперь на этих перекрёстках. Авария за аварией. Одна другой страшней. И всё — с трупами…
За два года никто с перекрёстков этих живым не уходил. Вы первые, кто при такой аварии — лёгким испугом…
* * *
Мистика? Как знать. Вот только дня через два уже с работы звоню на пост ДПС, чтобы кое-какие детали уточнить, а мне в ответ:
— Нет начальника. Зачем он вам? А-аа… Фолькс пассат и фура «мерсовская»? С ТОГО перекрёстка? Помню я вас. И аварию вашу — тоже… Ну, так вы капитана тогда поймёте. Он опять там. На перекрёстке, что сегодня нам три трупа привёз.
Мужики из Финляндии иномарки гнали. Трое. Цепочкой друг за дружкой. И прям в центре перекрёстка у Вектры, что посерёдке шла… Ни с того, ни с сего бензобак взрывается… Вот такие дела…
* * *
Обратно мы, понятное дело, на поезде возвращались. С вокзала все на такси и — в разные стороны. По домам. А я к себе еду как раз мимо стоянки, где Сьерра в стойле стоит, грустит без хозяина…
Даже и не знаю… Но ощущение такое, что кто-то — толк локтем меня в бок.
— Стой командир, я здесь выйду.
Дверью хлопнул и — на стоянку. Подхожу к ласточке своей, открываю, сажусь. Ключ — в замок зажигания. Поворачиваю. «У-у-ууу»… Завелась! С полтыка. Вот какого, спрашивается, рожна в понедельник с утра?..
А ведь заведись она, не профи с его мгновенной реакцией — я бы за рулём был. И ушли бы мы живыми с того перекрестка или нет… Кто знает?..
* * *
Может, и потому ещё ни в Бога, ни в чёрта… А вот в то, что люди, любовью своей при жизни нас согревавшие, и после смерти берегут, отводят напасти какие… Верую!