«Иннокентий», — на западный манер, без отчества, представился он, и я понял, что он не из России. Оказалось, что я угадал, Иннокентий — русский австралиец из Сиднея, выросший в Харбине.
Он родился в семье Суворовых 22 февраля 1937 года. Отец, выходец из Мариинска Читинской области, окончил Читинское военное училище в 1920 году по специальности военного техника. И вот уже через год бывший поручик Белой армии Николай Суворов, вместе с уходящими от красных войсками атамана Семенова, оказывается в Харбине. Здесь знакомится со своей будущей женой Еленой Абрамовой, дочерью полковника белой русской армии. Жили они очень небогато — на съемных квартирах. Работал где придется. Выручали технические знания и навыки в механике. Дома отец не сидел, постоянно где-то работал или искал работу.
Маленькому Кеше запомнились редкие походы с отцом на рыбалку и разные интересные игрушки, изготовленные папой в редкие часы досуга для любимого сына. В 1944 году отец уехал на заработки в Тооген — город напротив Благовещенска, недалеко от теперешнего Хэйхэ. Там японские военные власти (северо-восток Китая был оккупирован японцами в 1932 году) вели строительство укреплений на границе с СССР, для чего требовалось много специалистов-инженеров и простых рабочих. Осенью 1945 года, когда Красная армия освободила Северный Китай от японских милитаристов, Николай Суворов был конвоирован на «историческую Родину» и до осени 1953 года пребывал в очень подробно описанном Александром Солженициным
«ГУЛАГе».А харбинская жизнь шла своим чередом. Иннокентий закончил школу, получив два практических навыка: машинописи на английском языке и черчения. Эти знания и умения очень пригодились ему в дальнейшей жизни. В Харбине Иннокентий работал в разных небольших проектных фирмах, пел в церковном хоре. Его мама работала весьма известным в городе парикмахером в салоне Ольшанского на Китайской улице, делала завивки и прически богатым русским дамам на дому. Жили они скромно.
Большинство русских харбинцев имели советские паспорта, а после смерти Сталина последовало ухудшение отношения к ним со стороны и китайских властей, и советского консульства. От них настойчиво требовали уехать в Россию, на Север, к «старшему брату», на свою Родину!
Именно в это время пришло письмо от отца… Переписывались и опасались, что письма пишут им из НКВД, с целью заманить в Россию и репрессировать как семью «врага народа». Такие случаи были: некоторые харбинские русские семьи уезжали «на север», а там оказывалось, что отец или расстрелян, или сидит в лагере. Работникам советских органов было важно выманить «белых харбинцев» в Россию. А там — либо лагерь, либо масса проблем как с работой и с жильем-пропиской, так и с образованием детей: штамп в паспорте «место рождения — Харбин» оставался опасным клеймом на всю жизнь.
Поэтому писали друг другу часто иносказательно. О таких вещах, о которых знали только Николай и Елена лично. Например, когда отец «приглашал» жену и сына к себе в гости, он предлагал им сначала проведать Леонида Петровича! А этот самый Петрович, крупный русский ювелир, еще в 1942 году уехал из Харбина в Шанхай, а через год перебрался в Америку, в благодатный Сан-Франциско. Так между строк отец давал понять, что ехать в
Визу на выезд в Австралию Суворовы ждали очень долго. 6 апреля 1957 года, под Благовещение, 54 будущих вечных русских эмигранта прощались со своей китайской родиной Харбином. На поезде они уезжали в Тянцзинь. Там в течение двух недель им сделали необходимые прививки, рентген, провели медосмотр. И Пасху отмечали уже в открытом море на пароходе «Генри Джессен», идущем в Гонконг. На таможне никаких проблем не возникло, семья Суворовых была не из богатых, ценностей из Китая не вывозили — личные вещи да книги. Из Гонконга 13 мая вылетели сначала на Филиппины, а потом в Австралию. На «зеленом» континенте, в стране кенгуру и утконосов, ждала их новая непростая жизнь. Сертификата чертежника Иннокентия оказалось при приеме на работу «not enough» — недостаточно, многие русские харбинцы долгое время занимались самым непрестижным и тяжелым трудом.
Иннокентий на самой низкооплачиваемой должности проработал около двух лет. Работал и учился. Постепенно все наладилось, и в 1961 году Иннокентий Суворов женился на русской красавице Наташе. В это же время он поступил в архитектурный институт. Учился пять лет, но закончить его так и не смог — ко времени сдачи дипломной работы в семье уже родились трое детей — Вера, Александр и Рита. Ему нужно было кормить семью.
Сейчас дети уже взрослые, шестеро внуков. А сердце, воспоминания молодости тянут в Харбин. Пройтись по старым и таким родным улицам. Китайская, Казачья, Артиллерийская, Полицейская, Водопроводная, Новогородская, Конная. Постоять на Соборной площади, где зимой у Собора заливали большой каток, пройтись по Большому проспекту «до Чурина» и дальше до Покровского храма, который на Старом кладбище. Съездить за Сунгари в Затон, где очень давно (а кажется — будто вчера) со сверстниками летом они жили на снятой вскладчину «даче». Где особым шиком среди здешних пацанов было: заявиться на пляж в плавках и галстуке, взятом на прокат у отца или старшего брата.
В один из наших разговоров Иннокентий показал нам, обступившим его теперешним русским харбинцам, напечатанный им самим в Сиднее справочник старых и новых названий улиц Харбина. Ну, тут мы взмолились — покажите нам «старый Харбин»! Русский клуб в Харбине заказал большой просторный автобус, обзвонил интересующихся историей местных
Сегодня такие экскурсии по «самому русскому из всех китайских городов» Харбину я провожу сам, но при этом всегда упоминаю, что подготовлена она при содействии друга Русского клуба, австралийца с «харбинскими корнями» Иннокентия Суворова. Приезжайте, пройдем вместе по старым улочкам Харбина, хранящим русский дух!