Начать с того, что не могут счастливые люди столь сумасшедше желать какого-либо вполне от живота праздника, а относятся к любому из них вполне уравновешенно и даже нейтрально — тем более, не начинают к нему готовиться за месяц-полтора. Счастливый человек — чем счастливее, тем меньше нуждается в каких-либо дополнительных стимулах, указках и напоминаниях о своем счастье, так как счастье — в нем самом. Слюну на праздничный раздражитель, если он счастливый человек, а не собака Павлова, он не выделяет. А если и выделяет, то не в таких количествах. (Хочется воскликнуть: «Люди, вы чего радуетесь-то?! Вы что, не понимаете, как вами манипулируют, давая новогоднюю косточку?!» Но подавляю в себе это напрасное желание — не внемлют люди).
Понимаю, что не популярная эта мысль, не народная. Тем более, в такие-то радостные, от пуза дни. Но если задуматься не радостно, а с некоторым рассуждением, то как человеку, уверенному в своем уме, никому не надо доказывать, что он умный, как действительно красивой, уверенной в своей красоте женщине — раз за разом из кожи вон привлекать к себе внимание, счастливому человеку — радоваться данному кусочку счастья. Если ты действительно счастлив, то счастье — в тебе, цельном. Ну, а если тебя так прет от всей этой мишуры, то растерял ты где-то свое счастье.
Вот ведь какой счастливый парадокс: с каждым годом гирлянды, огоньки и елки появляются все раньше и раньше — очевидно, символизируя все тот же индекс счастья среди нашего брата. Кажется, лет десять тому говорить о НГ начинали, как минимум, не раньше декабря. Сегодня разговоры начинаются уже в начале ноября. Интересно, завтра мы будем строить планы о НГ сразу после возвращения из летнего отпуска?
…В этом году в ноябре, по работе, понадобилось заказать пару сотен рекламных буклетов в одном рекламном агентстве: так не смог — рекомендовали обращаться уже после НГ, так как все расписано. Думали коллективом в кои веки справить праздник в одном из ресторанов, но и с этим не повезло — за 2 месяца банкетные залы были растащены. А кое-кому из знакомых приспичило встречать НГ в Таиланде — такая нашла на человека русская блажь, но и здесь вышла накладка: НГ он там встретил, но вернулся злой, так как таких, как он, там оказалось больше, чем в Москве на Красной площади в новогоднюю ночь.
Уже в декабре месяце в своем родном до боли под ложечкой гипермаркете, с привычной скромной корзинкой, в которой всего-то хлеб, кефир, курица, колбаса, селедка, яблоки и еще какая мелочь, чувствую себя пришельцем из другого мира: вокруг меня бродят огромные предпраздничные чудища с алчным огнем в целеустремленных глазах. Уже не с корзинками, но в поте лица толкающие впереди себя бездонные телеги на колесах, груженые доверху разнообразной снедью, гроздьями свисающей по обе стороны, так что те вот-вот вывалятся под ноги снующим вокруг.
Нигде в декабре не наблюдается такого скопления наших граждан — ни на работе, ни в поликлиниках, ни на улицах, как в просторных, заряженных флюидами радости и счастье обещающих павильонах гипермаркетов, универмагов, рынков. Народ скупает не только все необходимое для привычного тазика оливье и селедки под шубой, но и тащит весь китайский ширпотреб, который оказался рядом с поддельным шампанским и с еще большей скоростью выращенных бройлерных ножек Буша. Народ, конечно, и без того счастлив, но ничто не дает ему большей уверенности в своем счастье, чем китайские козы.
Я тоже поддался соблазну (а разве я не гражданин своей страны, не часть ее народа?) — зачем-то купил китайскую ароматическую свечу золотистого цвета, у которой оказалась ароматической только ее тонкая позолота, которая совсем не пахла. Настрогал пускай не тазик, а всего лишь бадью оливье, запасся бутылкой водки и к 11 часам побрел на местную елку, чтобы, конечно, что-то изменить в своей мизантропичной и уж точно не такой как у остальных несчастливой жизни, и порадоваться вместе со всеми, окунуться во всеобщую синергию и счастье.
На елке, кроме компании шумных, подвыпивших молодых людей, которым было уже безразлично, что отмечать, никого не оказалось. На улицах не было привычного, для еще недавних прошлых лет, движения. Не слышались чужие и такие родные поздравления с Новым годом. Кто-то в новогоднем раже заранее поздравил меня с НГ — из окна метнул мне под ноги петарду, которая с оглушительным грохотом разорвалась, как мне показалось, прямо у меня в голове, вырвав меня из привычного хода моих и без того невеселых мыслей, погрузив меня холодным камнем, еще барахтающегося у берегов филантропии и надежды, уже прямо на дно моей мизантропии.
Я вернулся домой, недолго думая, беспощадно свернул голову бутылке водки, навалил себе в тарелку оливье, а уже ровно в половине первого, когда стихла первая волна новогоднего перетраха — салюта и фейерверков, совсем без сожаления, со спокойной совестью выполненного долга, отправился спать…
На следующее утро я проснулся в более оптимистичном и менее мизантропичном настроении, нежели лег: по причине в не совсем соответствующих новогодним пропорциях съеденного и выпитого накануне, голова у меня не болела, а была как никогда ясна, в животе не было новогодней тяжести, а на сердце — вчерашней тоски.
Один год прошел, другой начался. И слава богу. Аминь.