«Неужели опять придется таскать этот надоевший чемодан с передатчиком? Да и радистка Кэт вряд ли помнит, как стучать морзянкой. „Юстас — Центру. Центр — Юстасу“. Все это было, было в первых 17 мгновениях. Почему, почему там, в Кремле сидят такие…».
Мимо с сиренами пронеслись несколько пеленгаторов папаши Мюллера.
«Уже знают», — опечалился Штирлиц и подумал, что надо связаться с Борманом. Но как? Неужели снова придется звонить из приемной шефа гестапо?
И профессору Плейшнеру в Цюрих неплохо бы еще раз сообщить о горшке с геранью. То, что электронная почта полностью сканируется гестапо, Штирлиц знал совершенно точно. Лучшие хакеры Европы работали на Генриха Мюллера. Социальные сети тоже не годились для связи с Центром. По законам Третьего Рейха все персональные данные с недавних пор хранились только на серверах гестапо. До последнего времени выручал Скайп…
Штирлиц негромко выругался. Так было приятно вечером зажечь камин, плеснуть в стаканчик французского коньячка, включить компьютер и вести долгие видеоконференции со своим руководством. Штирлиц подробно докладывал про отношения партийных бонз, про схватки под ковром между Геббельсом и Борманом. О том, что в Сети появились откровенные фото Магды Геббельс. Или о непроверенной пока информации о Геринге. Мол, тот владеет недвижимостью в Швейцарии. А ведь законами Третьего Рейха это было строжайше запрещено!
«Вот Гитлер не любит последние новинки в среде коммуникаций. Он по-прежнему содержит большой штат машинисток и стенографисток», — продолжал размышлять Штирлиц, глядя, как мальчишки из Гитлерюгенд гоняют вдоль улицы голубей.
Голос Ефима Копеляна за кадром:
«Адольф Гитлер. Рейхсканцлер Германии с 1933 года. В Первую мировую войну дослужился до ефрейтора. Эта и последующая информация предназначена для нынешних выпускников школ и вузов. Вершиной успеха Гитлера были Олимпиада в Берлине 1936 года и аннексия Судет. Эти события вызвали небывалый всплеск симпатий немецкого народа. В дальнейшем Гитлер стал делать системные ошибки и воевать на два фронта. Это привело к тому, что советские войска сейчас стоят на границе Рейха, а американцы и англичане открыли Второй фронт».
«Гитлер ненавидит американцев, — продолжал размышлять Штирлиц. — Эта ненависть началась с того момента, когда в войска на Восточный фронт были поставлены навигаторы с неправильно вложенными в них картами. В результате танковые армии Гудериана пошли не на Москву, как планировал немецкий Генштаб, а повернули в сторону Кавказа»…
Штирлиц усмехнулся. Он хорошо помнил ту знаменитую операцию по подмене карт в навигаторах. Впрочем, сейчас надо было решать задачу нахождения новых каналов для связи с Центром. И главное — не поддаваться панике. Когда Центр запретил пользоваться DHL, Штирлиц сообщил, что больше не сможет поставлять в Москву испанский хамам и норвежского лосося, и запрет был немедленно снят.
Может быть — почтовые голуби? Штирлиц пошел в знаменитый Берлинский зоопарк, купил там самого быстрого, по заверениям продавца, почтаря. Привязал к его лапке секретное донесение и выпустил птицу на волю. Та резко взмыла в небо. Но откуда-то раздался выстрел и голубь упал в мутные воды Шпреи.
«Подлец, — подумал Штирлиц о Мюллере. — Но как же оперативно умеет работать. Придется идти на личный контакт».
В кафе играла тихая музыка. Штирлиц стоял у стойки бара и разговаривал с немолодой проституткой, когда на входе показались связной и жена Штирлица. «Света, Катя, Надя», — начал мучительно вспоминать Штирлиц. Но медлить было нельзя. Штирлиц знал, что проститутка — агент гестапо. Он подошел к связному и прошептал ему на ухо секретное донесения. Но выходя из кафе, Штирлиц услышал два приглушенных выстрела и понял, что придется искать новые пути связи с Центром и новую жену.
Генрих Мюллер тем временем просматривал советскую социальную сеть «Контакт. Есть Контакт». Наткнувшись на страницу некоего Максима Исаева, Мюллер застыл в недоумении. На него с экрана компьютера смотрел штандартенфюрер Штирлиц! Вот он в Сочи на пляже, вот с девушками в ресторане «Арагви», вот получает в Кремле орден «Красного Знамени». Мюллер достал сотовый и набрал номер Шелленберга…
«Скайп, нужен Скайп, — ворочался всю ночь в своей постели знаменитый советский разведчик. — Почему наше руководство отвечает на все выпады Запада ударами по своим? Как теперь передавать в Центр сверхважные донесения?»
Штирлиц встал и, напевая «Не думай о секундах свысока», открыл дверцу старинного буфета. Там стояла спрятанная много лет назад бутылочка «Столичной». И хотя руководство строго-настрого запрещало всем нашим разведчикам, работающим в Германии, пить водку, ругаться матом и курить папиросы, Штирлиц иногда, раз в десять лет, позволял себе нарушить эти запреты.
Он налил себе полстакана, выпил, крякнул, постучал беломориной по столу, продул ее, смял, закурил и громко и протяжно выругался. Затем Штирлиц достал из-под кровати чемоданчик, вытер с него пыль, достал передатчик…
Генрих Мюллер, сидевший возле магнитофона, записывающего все происходящее в квартире Штирлица, радостно потер ладоши. Он уже предвкушал, как будет докладывать наверх об окончательном провале русского разведчика.
А в эфир в это время неслось прямым текстом: «Юстас — Центру. Американцы ведут секретные переговоры с немцами… Как меня слышите? Прием, прием…»