Город Ленина на реке Сыр-Дарья, что на севере Таджикистана. Первый раз я попал туда в самом начале декабря.
В город мы въезжали на обычной бортовой тентованной «шишиге» со стороны железнодорожной станции. Рано-рано утром. Только солнышко встало. Небо, где-то там, у самого горизонта, в голубое из розового ещё и перекраситься не успело. И снежок… Прямо, как и у нас, в России. Только не в декабре, как здесь. А где-то концом октября большими мокрыми хлопьями всё падает…
Падает неспешно, как в замедленной съемке. Но, несмотря на количество всего этого белого, влажно-пушистого, сразу чувствуется — несерьезно это. И упасть на землю не успел, как тает уже. А то, что упало и легло, так это максимум — до обеда продержится. Чтобы потом убежать куда-то в люки ливневой канализации мелкими, проворными, многочисленными ручейками.
Вот так и тут. Только на землю упал, уже… Зажурчал ручьями по арыкам, что слева-справа от дороги. Но ту часть, что ещё падает с неба, это не пугает. Снег всё валит… Валит. И остается лежать небольшими белыми валиками или островками вдоль обочины, на газонах, крышах домов и автобусных остановок.
Почти, как и у нас. Как дома… Только не хватает чего-то.
Вездесущей пацанвы, что с шумом и гамом, выскочив на переменке в школьный двор, начинает мять, скатывать снежки, торопясь запулить их побыстрее, пока не заголосил во всю мощь своих железных легких зовущий на урок звонок… Запулить побыстрее в кого-нибудь. Или во что-нибудь. К ужасу школьного завхоза, если выбранное в качестве мишени — не приведи Господь! — окажется хрупким или, что ещё хуже, стеклянным.
Нет, пацанвы пока нет. Рано. Но рабочий люд уже встал. Принялся за дело.
Вот, похоже, консервный завод. Потому что перед его пока закрытыми железными воротами, окрашенными, как видно в свете фар сзади идущей «шишиги», в сочный зеленый цвет, солидная вереница в десяток-полтора колесных тракторов «Беларусь». К каждому из которых сзади прицеплена видавшая виды тракторная тележка. А то и пара таких. Когда-то, наверное, синих. А сейчас вылинявших настолько, что с ходу и не определить — а какого они цвета.
И в этих тракторных тележках… Огромные спелые сочно-красные помидоры, как на подбор, все — точь-в-точь того самого размера, который так любит бабуля, когда начинает раскладывать их на летней кухне по трехлитровым банкам. Только здесь их куда как больше. Горами… Самыми настоящими горами навалены! И сверху каждой ярко-красной вершины — белая снеговая шапка…
Вот таким в воспоминаниях остался Таджикистан. С огромными красными помидорными горами, бережно накрытыми белым пушистым снегом. Который — как последняя весточка из родной стороны. И грустное напоминание о том, что здесь — не там. А «там». Ох, ка-ак оно далеко…