Нет, вот скажите мне, почему если старый, то обязательно «добрый»? Вот-вот… И я о том же! Именно мы, ветераны…
А кто мы если не? Ведь ветеран, если верить латинянам, — это старый, испытанный, опытный. И почему не верить? Какие основания? Нет таких! Ребята испытанные, проверенные на прочность временем и имя им — Легион.
Госпожа зубная Паста, ну скажите своё веское слово! Вы же раньше, говорите, в аптеке какое-то время жили? И как там фармацевты нынче? До сих пор по-латыни между собой? Спасибо, уважаемая…
Нет, дядюшка, всё-таки культура — это не только воспитуемое. Она, как стержень, ну, или вот, как у тётушки — паста, где-то внутри должна быть. Можно сказать, от рождения. Вот как с конвейера упал в коробочку, так и — куль-ту-ра…
Приятно же поговорить с госпожой… Не то что с этими пигалицами, у которых всех достоинств — нога от самой головы. И та — одна. Гонору зато… «Мы, Зубны-ые Щ-щё-отки»… Фу-ты, ну-ты! Прям «прынцессы» какие. Их Высочества. И голову в твою сторону не повернут. А уж чтобы поздороваться утром…
Я-то здесь стою, монолог веду… Можно сказать, всего ничего. Ну, по сравнению с вами, дядюшка. И то — на-смот-рел-ся… А уж вы, чувствую, на веку своём… Вот-вот… Мои глаза — тоже бы не смотрели! Да-а-а…
Так о чём это мы? О латинянах? Оставили, оставили ребята о себе память. Ведь не только фармацевты до сих пор их язык уважают. Медики все. Юристы.
Ну, эти так, краем, больше для выпендрёжу. Типа — Nulla regula sine exceptione. Не бывает, якобы, правил без исключения. И стоит оно, язык ломать? Сказали бы прямо, что закон — как тот столб. Перепрыгнуть нельзя, обойти — можно. Нет, вот обязательно — Nulla regula…
А ещё ботаники. Вон, Хозяин, так до сих пор Salix fragilis недобрым словом поминает… Иногда так прямо с утра самого. И чем ему эта ива дорогу перешла?
Так что и не спорьте даже, дядюшка. Ветераны мы. Самые настоящие. Старые, испытанные, опытные…
Ну, вы-то по возрасту и заслугам своим… Саму сударыню Чашечку для взбивания мыльной пены помните. И Мыльный порошок? Нет, так-то слышал, конечно. Но лично — не сподобился. Не довелось лицезреть. А чтобы вот так, как с вами, запросто… Потому и говорю, вы — ветеран по заслугам своим и возрасту почтенному.
Само собой! Какие ещё ваши годы?.. Моложе Хозяина. На сколько? Лет на двадцать?
С фрау Опасной бритвой — тем более! И сравнивать нельзя. Но о ней и разговору даже нет. Сколько она уже у Хозяина? А до того у Отца Хозяина? И у Отца Отца Хозяина? А тому Прусский Офицер на трофей её отдал?! Столько не живут…
А я-то… Всё думаю, ну, что это фрау Опасная… Столько вместе с нами, а хоть бы полсловечка доброго от неё услышать, не в пример вам, дядюшка. Говорили… Говори-или как-то знающие ребята что-то об этом прусском чванстве, а теперь вот и сам воочию… Дыма без огня, а земля — слухами… не зря!
Так что вы, дядюшка, самый настоящий ветеран бритвенного фронту. Ну, и я с вами заодно. Куда же я без вас? Это Гели и Пенки новомодные — сами с усами. Ещё и нос задирают. Чтобы все то безобразие видели. Посмотрите, мол, какие мы! «С усами, с усами»…
Мы же здесь для того, чтобы брить, а они? Какой пример Хозяину подают?! Сами небритые! А ведь это только начать… Потом к усам ещё и бороду. И что? Назад, в средние века, что ли? Эх, батюшку и добродетеля бы нашего сюда! Петра Алексеевича Романова, вечная ему лета и память светлая…
Нет. Нету нынче того порядку и благолепия на лице мужском, что раньше было. Подумать страшно, не то чтоб об этом вслух говорить. А что поделаешь, если есть оно?
Вон, с месяц тому, утром как-то, разговаривал Хозяин с Их сиятельством, благородным синьором Зеркалом, что так любит про свою родословную и венецианские корни вспоминать, да обмолвился, что нынче трёхдневная щетина в моде. Ще-ти-на! Ужас просто… Куда мир катится?
Потому рано нам, ветеранам, на покой. Ра-а-ано! Даже, если и очень хочется. И пенсион заслуженный полагается. Если не мы, то кто? Кто освященные временем и предками нашими традиции поддерживать будет?
Вот, японцы те же… И микросхемы у них, и заводы мусороперерабатывающие. И автопром — не чета нашему. А о чайной традиции не забывают. Всё чин чинарём у них. И чайник заварочный, и лист чайный…
Это нам они всё пакетики эти подсовывают. Пейте, мол… Да сами пейте! Сами-то чего? А того, что чайная церемония — это не только бодрящий напиток в самом начале дня. Хотя, чего там скрывать, и от самого чая польза большая. Особенно, если зелёный, без сахара и заварка — не труха или пыль какая-то.
И не просто ритуал там какой-то, строго определённый, церемония эта. Глубже тут всё, дядюшка… Гора-аздо глубже! Философия это целая. Чтоб с утра самого силы свои все в кучку собрать, к наступающему дню во всеоружии сил духовных и телесных подготовиться и с радостью его встречать. С ра-адостью… И всё тогда получится. Как ты ко дню этому, так и он к тебе… И если видит он, что Хозяин — человек основательный и со всех сторон положительный, то и он к нему так же. Основательно и положительно.
А если Гель там или Пенка эта, так какая тут основательность? Рукой на щёки тяп-ляп, одноразовой ерундовиной ш-ши-ик, водой быстренько — плюх, и побежал. Побежа-ал!
Да они просто смеются над нами! Видели, дядюшка, в командировочной сумке Хозяина Станок одноразовый?.. Так ведь его так и зовут — «Шик»! И кого тогда винить в том, что весь день после такого, с позволения вашего, бритья — «тяп-ляп», да наперекосяк идёт?..
Потому рано нам ещё на покой и заслуженный отдых! Как же… Ведь мы! Ну, может, не я лично. Не смогу сам, так ведь, поди, не один. Придут мне на смену братья мои родные. Или сводные. У нас же, сами знаете, какая кремовая семья многодетная.
Нет, не можем мы в такой непростой обстановке оставить Хозяина один на один с веяниями этими новомодными. Слаб человек, слаб. Но мы-то — рядом!
Если Хозяин наш к нам с уважением, добротой и любовью… Как же мы к нему — по-другому? Разве можно?! Не бросим же мы его? Как, дядюшка?..