И почему Валентин Петрович, солидный, полный дядюшка с бородой, облачился в разноцветную рубаху, как на тайском пляже, и теперь просто «тренер Валерик»? Мне лично непонятно. Я ж, как бывший спортсмен, всю жизнь полагала, что тренер — это мужик в трениках со свистком. Но наш сегодняшний «свистать» не собирается. А у меня язык не поворачивается назвать человека, что вдвое старше меня, Валериком…
Устроилась я однажды в американское представительство. Теперь, по разнарядке головного офиса, регулярно повышаю «личную эффективность» и развиваю «отношения в коллективе» в кругу своих сослуживцев. Среди них Женька, все отношения с которым мы развили еще полтора года назад. Но Женя мой нынче совсем другой, теперь он — «Бродяга».
Полчаса сидим с блокнотиками перед интерактивной доской, где Валерик чертит и объясняет замысловатые схемы взаимоотношений в нашем офисе. Интересно, откуда он всё знает, он же у нас не работает!
Я не слушаю. Ошиблась в своей бухгалтерии на миллион рублей и уже вторую неделю не могу найти «пропажу». Бродяга тоже не слушает. Ему предложили двухгодичный контракт в Париже, и в душе он уже француз, слегка отягощенный мыслью о том, брать ли меня с собой, или отведать национальной кухни. Диме тоже не до рисунков. Не подумав, назвался Антоном и теперь будет расстраиваться до вечера.
Потом нас разбивают на пары. Мне достается «Леди Гамильтон», наш директор. Ну какая из Бэлы Забировны «Гамильтон»?
Валерик «рулит»: «Предположим, у вас есть книга, Леди Гамильтон. Ваша задача — убедить Шпильку (т.е. меня) в том, что книга нужна именно вам. А ты, Шпилька, должна убедить собеседницу, что книга нужна тебе. Сейчас я выберу судью, который решит, кто из вас одержит победу в споре».
В жизни все проще. Когда директор хочет провернуть нечто сомнительное, я не даю ей печать. Не даю и все, без словесных оборотов. Но зеленеет она сейчас по другому поводу. Просто пока она тут размышляет о какой-то виртуальной ерунде, конкуренты уводят у нее из-под носа государственный контракт на 60 миллионов. И если мы его проиграем, то, конечно же, оспорим итоги в суде, и тогда ей понадобится настоящий судья.
Как же мне надоел этот клоун Валерик и вставший в копеечку цирк! Даже если все американские «тренеры» и их местные последователи закидают меня помидорами, я уверена: никто здесь не применит ничего, о чем они говорят, не извлечет пользы, не решит той проблемы, которая его на самом деле волнует. Волнует в настоящий момент времени, в сию секунду. Даже если я исполню танец племени тумба-юмба и трижды перекувырнусь через голову, миллион не найдется, госконтракт не выиграется и Дима не станет натуралом.
Мы ж русские. Нас спектаклями не изменить. Мы ж, как сказочные герои, чтоб измениться, должны удариться головой оземь. Ударился — и обернулся сизым голубем! Директор двух-трех за дверь выставит, остальных премии лишит — производительность и возрастет. В психологию конфликтов никто вникать не станет. Поскольку директору «фиолетово», любим ли мы друг друга. Главное, что работа нас любит. А мы ее и подавно. А дальше как в песне: «Вот и славно! Трам-пам-пам!»
И мотивация у нас иная. «Секир-башка» называется. Действует мгновенно. Не найду миллион — налоговая меня живо мотивирует. А Гамильтон добавит.
И расслабляемся мы иначе, без медитаций и психотерапевтических сеансов. Весь свет знает как. Нам зеленые обои с желтыми голубочками клеить не нужно. И аквариумы с рыбками переставлять по углам тоже.
Наши лекарства от стресса в баре на отдельной полочке выставлены. Всё, чем мы когда-то лечились. А мы много чем лечились. Пожалуй, кроме той рыжей жидкости, что с коброй внутри. Ее не трогаем, ее «боимси». Вот Бродяга не боится. Он этих кобр руками ловил и с гвоздями поедал, будучи на практике на Ближнем Востоке. А Валерик ему, как преодолеть страхи, рассказывает…
Русский коллектив — это не какая-то жидкая субстанция. И тут американцы что-то проглядели. Нам в жизни скучать не приходится. У нас семь пятниц на неделе и каждый понедельник в субботу начинается. Возможно, будь жизнь здесь более размеренной, спокойной, то нам, превратившимся в толстых пофигистичных котов, и нужны были бы такие тренинги-встряски. А пока…
А пока дело принимает серьезный оборот.
«Друзья, теперь встанем в круг, возьмемся за плечи и покрууужимся», — поет Валерик, мокрый от пота. И хотя прекрасно понимаю, что его самого скоро стошнит, подлые нервы сдают.
Извиняюсь на двух языках и выбегаю за дверь. Пускай они развиваются без меня. А я съезжу в налоговую, сдам отчет. Постою в очереди.
…Вернулась на работу я поздно. Никого уже не было. Лишь Валентин Петрович, замученный своей идиотской работой, сидя на полу нашего бара, распивает «змею». Догадался-таки, где на самом деле коллективный дух прячется! Не зря же Женька подле него лежит и в этом вопросе его консультирует.