Сразу после посвящения в студенты наш факультет бросили на плантации черноплодной рябины в совхозе «Щеглово», Всеволожского района, Ленинградской области. Но на втором курсе мы, подчиняясь непререкаемому авторитету деканата и всего вышестоящего начальства, переместились уже в Парголово — на бескрайние морковные поля тамошнего совхоза, ставшие для нас родными и до боли знакомыми на каждый последующий сентябрь, вплоть до пятого курса.
А вот наших соседей по «четверке» (четвертому общежитию факультета механической технологии древесины) осенью, как правило, бросали рубить капусту куда-то за Охту. В целях оказания посильной помощи в её уборке НИИ постоянного тока. И это было точно так же естественно, как и правильно. Всё-таки кафедра электротехники была приписана именно к их факультету.
Мы же, как люди, относительно далекие от электричества, капусту не убирали. Но «на капусту» нас посылали. Только не в Парголово, а в Коломяги. И не на колхозные поля, а на городскую овощебазу.
Добирались мы до неё не на электричке, как в Парголово, а на городском автобусе какого-то номерного маршрута. Чем на овощебазе занимались девчонки, помню в общих чертах: им, без счету и не под роспись, выдавали большущие тупые ножи, и в их задачу входило перебрать капусту, хранившуюся в огромных, где-то мне по грудь, квадратных секциях, обтянутых сеткой-рабицей. Чтобы выполнить поставленную перед ними задачу, девчонкам нужно было достать из секции кочан и обрубить верхние, уже гнилые, покровные листья. Куда мои однокурсницы и одногруппницы девали уже чистые кочаны и как доставали подгнившие со дна этой секции — разгрызи меня гром, ничего сказать не могу.
А все потому, что на овощебазе была явно выраженная гендерная дискриминация. Пацанов сразу по прибытию на базу отделяли от девчонок, и мы шли в цех квашения капусты. Почему-то он в плане был без углов, круглый. Скорее всего, из-за того, что в нем стояло несколько здоровенных, примерно мне по плечи или даже чуть выше, цилиндрических ёмкостей из нержавейки.
Всем нам выдавали огромные, безразмерные резиновые сапоги, которые мы тут же обдавали из шланга холодной водой, по приставной деревянной лестнице-крылечку поднимались к верху чана и осторожно спрыгивали вниз. По цеху на колесиках «бегал» ленточный транспортер, который подвигали к верху то одной, то другой из этих круглых ёмкостей, где-то за стеной включался электромотор и по транспортеру начинала идти и сыпаться в чан-ёмкость… шинкованная капуста.
Штатные работницы через верх чана ведрами сыпали в него соль и морковь, а нашей задачей было… Просто тупо ходить по этой шинкованной капусте, моркови и соли. Просто ходить. Как хочешь. Хоть по кругу слева направо, хоть так же, по кругу, но уже — справа налево. Хоть от стенки к стенке через центр ёмкости. Просто ходить!
Работа, казалось бы, не бей лежачего, но… Под ногами не асфальт. И даже не земля. Ноги грузнут в этой капусте. Чпок-чпок — с усилием выдираешь из неё эти чертовы сапоги, время от времени помогая себе руками: как бы не оставить их в вязкой, плотной и мокрой массе. Чпок-чпок… В общем, через полчаса ту пару, что ходила в ёмкости по капусте, моркови и соли, меняла другая пара.
А у нас с Витей было полчаса законного перекура, которые он всегда расходовал без какой пользы для дела. Совершенно бездарно расходовал. И все потому, что Витя — не курил.
После овощебазы многие из наших девчонок напрочь отказывались покупать в овощном квашеную капусту. Как минимум месяц. А то и полтора. Напрочь! Нас же с Витей технология закваски капусты на овощебазе вполне устраивала. А что, мы же ополоснули сапоги, перед тем как!
Но капусту мы тоже не покупали. На неё обычно денег не хватало.
— Да и вообще, картошка уже сама по себе — сытно и вкусно. К чему ещё капуста?! Это уже самые настоящие изыски. Декаданс просто какой-то… Да, Вить?!
— Истину глаголешь, товарищ. И не простой декаданс, а махровый. Который оттого и махровый, что в общемировой оборот его ввел наш немецкий товарищ Мах, который кушал вареную в мундирах картошку именно с квашеной капустой. А её он, в свою очередь, выпрашивал у своих не товарищей Маркса и Энгельса. Им-то, уж поверь на слово, не до капусты было. Они «Капитал» ваяли. Вернее, ваял-то один Карл, а Фридрих ему снаряды в виде денежных купюр подносил…
— Э-эххх… Нам бы кто их поднес. Вить… А что там в деканате говорят? Повышенной стипендии не обещают?
— Обещают. Аж два раза. Только если со второго раза догонят, то… Ну, уж очень болюче. Меня после весенней сессии первого курса как-то догнали. До сих пор, если вспоминаю об этом на лекциях по экономике лесной промышленности, так обязательно просыпаюсь.
Вот так мы тогда и жили. От овощебазы до овощебазы. А в промежутке между ними… Прогрызали вот такенные (!) дыры в граните науки. Особенно, если эта наука каким-то боком касалась экономики лесной промышленности. А она, как ни странно, но обязательно касалась. То тем боком, то этим…
Хотя… Ну, чего в этом странного? Мы же все-таки в лесотехнической академии тогда учились.