Опять же, в пику скептикам, утверждающим, что эпоха плюрализма мнений и всеобщая демократия вошли в жизнь каждого советского гражданина исключительно после того, как Генеральным секретарем ЦК КПСС и первым (и последним…) Президентом Союза ССР стал Михаил Сергеевич Горбачев… О чем вы, товарищи? ТщательнЕе! ТщательнЕе изучайте историю родной страны и всего того, что до неё было.
Помню, мы ещё пионерские галстуки каждое буднее утро наглаживали. Да, где-то к концу четвертого… Уже после майских. Когда, как минимум, в школе — сплошная демократия. Какие, нафигсон, знания? Мы их за предыдущие месяцы столько наизучали, до самого аттестата — вот так хватит, ещё и останется.
Мать всякого учения — что? Правильно. Повторение. Вот и будем повторять. До самых летних каникул. А кто повторять не желает… Вот ему порог, билеты в зубы и езжайте к дедушкам и бабушкам — хвосты коровам крутить. Они уже заждались вас. Да не коровы! Дедушки и бабушки.
В общем, конец четвертого класса. На демонстрацию сходили. Повторять уже пройденное?! Да где это видано, такими глупостями заниматься? В общем, демократия в действии в одной, отдельно взятой школе. И тут… Заходит в класс классная:
— Всем встать. Смирно. Равнение на портрет Льва Толстого, что прямо над доской. Все видят?! Беловолов… Беловолов! Проснулись, проснулись. До каникул ещё почти три недели! Вот на них у бабушки и отоспишься. На грядках.
Я, естественно, на выданном мне листочке тут же написал: «немецкий». А чего долго думать? В Англию или, тем более, в Америку я никогда в жизни не попаду. Это Дину Риду можно к нам. А мне к ним… Да кто же меня отпустит?! А вот в ГДР… Вполне возможно.
Вот призовут меня в Советскую Армию… И направят служить в ГСВГ — Группу советских войск в Германии. А там — бац, и увольнение тебе, как отличнику боевой и политической. Идешь себе, хрумкаешь их немецкое мороженое в вафельном стаканчике, а тебе навстречу… Такая вся… симпатюлистая! Глаза серые. И — блондинка. Волосы — вот такенные. Чуть ли не до… Ну, поняли, в общем.
А тут — я. Тоже ей навстречу: «Гутен морген. Битте шён Ничего тут у вас. Но ты же и сама понимаешь, где самая лучшая в мире страна победившего социализма! В общем, так. Выходишь за меня замуж и едем ко мне. В Воркуту. Ну, думай, думай, дорогая. Только недолго. Мне до дембеля уже… Всего ничего — меньше полугода. Да, я уже дедушка СА».
Вот с такими примерно мыслями я и записался на немецкий. Сам. Никто меня к тому не склонял и не понуждал. Сплошной либерализм в действии. А вы говорите: «Михаил Сергеевич, Михаил Сергеевич». Да он ещё на Ставрополье кукурузу по заветам старших товарищей выращивал, когда я уже на практике познавал и демократию, и плюрализм.
Но это все, если честно, лирика. А теперь — конкретно, по сути.
В общем, с пятого класса начал я учить немецкий. Пока там азы, то сё… «Гутен морген, битте шён». Уже классе в седьмом, где-то так, задали нам «Манифест коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Наизусть! Ну, партия сказала — надо, комсомол ответил… А в седьмом нас уже, по достижению 14 лет, начали принимать в комсомол.
В общем, комсомол ответил «есть!» и выучил наизусть этот самый «Манифест». На языке оригинала:
«Ein Gespenst geht um in Europa — das Gespenst des Kommunismus. Alle Mächte des alten Europa haben sich zu einer heiligen Hetzjagd gegen dies Gespenst verbündet»…
Естественно, ко второму курсу института большая часть этого всемирного марксистского наследия уже выветрилась из моей непутевой башки, но… Несколько первых предложений осталось в памяти. И вот… Экзамен по истории КПСС.
Сейчас и не вспомнить точно, какой труд классиков был у меня вторым вопросом билета. Вроде бы «Материализм и эмпириокритицизм»… Если честно, так до сих пор отчетливо и не уяснил: какая ревизионистская бяка скрывается под этим заманчивым термином — «эмпириокритицизм», но билет-то с таким вопросом вытащил! Соответственно, что-то надо делать.
Я и сделал:
— Можно ответ начать со второго вопроса?
И, получив согласие, начал примерно так:
— Прежде чем перейти к детальному разбору этого нетленного произведения Владимира Ильича, на мой взгляд, просто необходимо вспомнить произведение, с которого, собственно, и началась классика марксизма, к которому затем обоснованно присоединили имя товарища Ленина. Как там, в оригинале?
И выдаю на гора первые два-три предложения «Манифеста». Естественно, на языке оригинала — по-немецки! Наш преподаватель по истории чуть под стол не упал. Видимо, чтобы хоть как-то сохранить равновесие, замахал на меня руками:
— Хватит, хватит. Достаточно! Где ваша зачетка?
Даже первый вопрос слушать не стал. А по нему я знал ещё меньше, чем по второму. Там у меня какой-то съезд РСДРП попался, на котором большевики то ли разъединялись с меньшевиками Мартова (и это было правильно!), то ли, наоборот, снова с ними объединялись. И это тоже было правильно, ещё правильнее, чем когда они разъединялись…