Я же как представлял монголов? Наверное, примерно так же, как и все остальные: они в своем подавляющем большинстве — кочевники, перегоняющие неисчислимые стада скота по бескрайним степным просторам. А кроме степей, что там у них, в Монголии? Да хотя бы тот же фильм «Через Гоби и Хинган» вспомнить! Безводные пустыни, горы… И?.. Откуда там леса?
Оказалось, что есть такие в Монголии. Процентов десять (или чуть-чуть больше) площади страны занимают земли Гослесфонда. Сибирская лиственница — преобладающая порода монгольских лесов. У них, где-то на севере, ближе к границе с Союзом, даже крупный лесопромышленный комплекс был. А может, и сейчас есть. Причем монголки учились как раз на специальности, ориентированной на деревообрабатывающую и целлюлозно-бумажную промышленность. Получается, в Монголии даже лесоперерабатывающие производства есть.
Но обо всем этом приходилось только догадываться. И не потому, что монголки были девчонками молчаливыми. Нет, если попытаться с ними поговорить — они улыбались и что-то лопотали тебе в ответ. Но вот что конкретно лопотали и на каком языке, понять было очень трудно. Практически невозможно. По-русски монголы, в отличие от остальных иностранцев, говорили просто безобразно.
В нашей группе монголов (равно как и монголок) не было. Но как-то на первом или втором курсе одна из них что-то сдавала досрочно вместе с нами. Типа, хотела пораньше домой улететь. А самолет из Питера на Улан-Батор летал не каждый день, а с большим разбегом по времени. И сдавай она со своей группой, дней пять от каникул, как говорят эти труднопонимаемые русские, у неё летели псу под хвост.
Очень на то похоже, что сдавали мы политэкономию. Сергею Васильевичу Воронину. Профессору, доктору каких-то наук. Наверное, политэкономических. Блокаднику. Может,
По билету монголка ничего не рассказала. Нет, так-то она говорила. Пусть и немного, но говорила. Но что она рассказывает, при всем желании понять было невозможно. Я сидел, готовился отвечать на первой парте и хорошо слышал, что и как она отвечала. Лично для меня ответ монголки был самым настоящим темным и дремучим лесом: совершенно ничего не понять! Совершенно.
Но её смущенная улыбка все решила. Помучившись с ней — и так, и эдак — минут десять, и так же, как и я, уяснив, что понять ответ монголки просто невозможно, Сергей Васильевич произнес убившую меня фразу:
— Ладно, достаточно. Вижу, что вопрос по теме билета вы знаете. Просто рассказать не можете. Надеюсь, отлично вас устроит?
И говорить не надо, что отлично монголку устроило.
Тогда-то я ничего такого даже не подумал. Просто обидно немного было: «Нет, вот почему я знаю русский?! Не знал бы, так и учить ничего не надо было бы. Сдавал бы все предметы на одни пятерки, даже не открывая учебников. Да какое „не открывая“?! Я бы за ними даже в библиотеку не ходил!»
Тогда ничего не подумалось. Наверное, небольшая обида на судьбу-злодейку помешала. А сейчас думаю: «Вот был бы тогда у меня кот…»
Тогда-то, понятное дело, в личном пользовании кота у меня не было. Он же портвейн или вермут, а тем более водку, не пьет. Ходит, мяукает. Жрать просит. А что я ему дам, если в шкафу даже повесившихся мышей нет. Они, перед тем как к девчонкам уйти, моток шпагата, что нам от старшекурсников в наследство достался, весь изглодали. До последней ниточки!
Сейчас-то кот у меня есть. Вот я и думаю иногда, что вполне возможно… А чем черт не шутит, пока Господь с Архангелами в секу режется?! Вполне возможно, и Барсик смог бы получить советский диплом инженера. Усидчивости бы только ему немного. Чтобы пять минут экзамена выдержать и не убежать из аудитории раньше времени за какой мышкой. Или кошечкой…