Но это — сейчас. А многие мои сверстники прекрасно помнят, что во времена нашего безоблачного детства и лучезарной юности в овощных магазинах провинциальных городов (о сельской и поселковой торговле просто молчу!) бананы и днем с огнем было не найти. Другое дело, такие крупные города, как Москва, Киев, Питер… Вот там — да. Можно было при определенной степени сноровки и сопутствующей тебе удаче обнаружить эти самые бананы. Но обнаружить и отведать — две разные вещи.
В общем, эта история из жизни произошла в славные времена студенчества в не менее славном городе Питере. Как-то на улице наткнулся я на лоток, с которого торговали бананами. Народ-дищ-щу…
Естественно, покупной банан — не дареный конь, но сходен с последним в том, что ему тоже в зубы не смотрят. И по итогу долгого стояния, непрекращающейся ругани и выяснения отношений по поводу того, сколько же этой заморской диковины давать каждому потенциальному покупателю в руки, оказался я счастливым обладателем связки в пять-шесть зеленых плодов.
Довольный и сияющий приперся в общагу, один банан отделил от связки… И мы, всей комнатной толпой, его разрезали. На четыре честных кусочка. По числу временно прописанных на тех койко-местах, что коменданту удалось запихнуть в кубрик, в котором именно мы обязаны были проводить как сухую, так и влажную уборку. Правда, обязанностью той мы, как правило, презренно и не менее упорно манкировали. Но ни к купленным мною бананам, ни, тем более, к бедным, дружно угнетаемым всеми империалистами планеты африканцам этот не самый достойный факт студенческого этапа моей биографии, не имеет никакого отношения.
Отвернувшийся в сторону ухарь прокричал, который из кусочков чей, и мы… Вкусили! Уважение к заморскому продукту перебороло всё остальное, и на пол никто ничего не выплюнул. Но рот вязало, как после черемухи. Даже ещё сильнее. Как минимум, раза в два.
От такого подлого обмана рассерчал я не на шутку и оставшиеся ягоды-бананы забросил во встроенный шкаф с одеждой. В самый дальний угол. И… Дня через два мы о бананах тех благополучно забыли.
А спустя какой-то срок… Недели полторы прошло, не меньше. Заглянул кто-то из однокурсников к нам в комнату. Конспекты ему по какому-то из предметов понадобились. Мы и объяснили популярно, что такого добра у нас… Нету, хоть со служебно-розыскной собакой приходи. Он вроде доводам нашим внял, но из комнаты уходить… Даже не подумал! Поводил жалом по сторонам и сказал, что у нас чем-то пахнет. И как-то даже… Аппетитно, что ли!
Ну, мы тоже понюхали, понюхали:
— Не, откуда? Те три корочки хлеба, что остались от сабантуя предыдущих жильцов, когда они летом выпуск отмечали, мы ещё в сентябре… Ну, да, как из колхоза вернулись, так и съели. А больше у нас ничего съедобного не может быть. Потому что не может быть никогда.
Вот так мы ему ответили. И успокоились. На какое-то время. Но запах-то… Не исчез. А, напротив, стал как-то странно усиливаться.
На следующий день в нас проснулся интерес исследователей. Мы и стали определять, где концентрация этого не очень понятного, но, вполне возможно, съедобного запаха максимально высокая. И сошлись во мнении, что у шкафа. Открыли его… А там запах — вообще! Та-акой сильный…
Отодвинули мы в сторону свои свитера, ветровки и… Откопали забытую связку бананов. Но уже не зеленых. Желтых! И какая это была вкуснотень… Как раз каждому по бананчику досталось. Даже чуть больше.
А вот не забудь мы тогда об этой заброшенной связке, может, я бы и сегодня своим будущим внукам рассказывал, что бананы очень по вкусу на черемуху похожи. Но — хуже. Значительно хуже. Так рот вяжет, что просто спасу нет.
И как их едят эти бедные африканцы?!