Рано утром я сел на местную, видавшую виды маршрутку с толстым невежливым водителем-букой и уже полчаса спустя, не успев притомиться от дороги, был на месте.
Без труда найдя свой отель «Миллениум», я быстро оформился, закинул вещи в номер и уже через десять минут пошел шпацировать по улочкам этого популярного курорта.
Надо сказать, что специфика подобных курортных городков в Украине весьма схожая, хаотичная: у всех застроенная «по самые брови» береговая линия, где отели и пансионаты лепятся друг на друге, словно расталкивая друг друга локтями, на каждом углу там разношерстные кафешки и столовые, стенды с рыбой и пивом, чебуреками и самсой. И еще особенность в том, что если отели и постоялые дворы там как-то ухожены и облагорожены, то общественные места, дороги и улицы порой находятся просто в упадке и напоминают непролазное Средневековье.
Примерно то же было и в Коблево. Там как раз зарядили дожди, которые и подтопили пренеприятнейшим образом всю местную инфраструктуру, превратив ее в грязную Венецию. А ежели там дождь добавится к дождю, то и вовсе приходится снимать обувь и топать по лужам, так как иного способа просто нет.
В общем, не буду долго останавливаться на, признаться, откровенной дыре под названием Коблево, где все переоценено, все друг у друга на головах, а по улицам надо передвигаться вплавь. Из положительных моментов мне запомнилось лишь милое кафе с таким же милым обслуживанием «У бабушек» да приемлемый номер в отеле. А из отрицательных — все остальное, что, впрочем, ничуть меня не огорчило, так как я готов был принимать все, и хорошее, и не очень. А три дня спустя я отбыл уже на запад, в городишко Южный, где у меня были другие чаяния и ожидания.
Цены там, кстати, вполне европейские, чего не скажешь о сервисе. Например, скромный номер на первой линии, которая не совсем первая, так как моря вы, скорее всего, из своего окна не увидите, обойдется вам примерно в 50−60 долл/сутки.
Насколько мне не понравилось грязное болото Коблево, настолько же примерно мне понравился Южный. И даже еще больше. И это одно из тех самый переживаний, о котором я могу написать предельно честно, не подбирая слова, чтобы никого случайно не обидеть.
Город Южный был явно не украинским местом. А походил, скорее, на русский южный город, где все говорили по-русски, а не на суржике, улицы были прямыми и опрятными, люди выглядели как-то иначе. И только хамоватая кассирша на вокзале не давала фантазии далеко улететь.
У меня было ощущение, что я оказался в каком Туапсе или миниатюрном Сочи из детства. Весь городок можно было обойти за полчаса, а на его окраинах открывались очаровательнейшие виды с бескрайними пшеничными полями, поросшими где-то вдали, по окраинам, какими тополями или березками. И было в нем что-то от картин Куинджи или Шишкина, зачаровывающее и волшебное своей природной красой. Пшеничные поля в обрамлении кудрявых дубов и на окраине одинокая церковь.
Мое сердце ликовало. Захлебываясь от восторга, я стал фотографировать и сбрасывать фото знакомым, торопясь поделиться своим неподдельным изумлением. Еще, и еще, и еще…
Дорога к «Мелодии моря», моему постоялому двору, вела через одно из таких полей. Помню, как в низине я внезапно наткнулся на белую цаплю, которая странным образом не поторопилась улететь, а стояла на одной ноге и смотрела на меня, в изумлении смотрящего на нее.
Моя база отдыха, как и ожидалось, располагалась на самом обрыве глиняного утеса. Это были настоящие деревянные срубы с огороженной территорией в местных цветах и кактусах. А за воротами, буквально в десяти метрах, поросшая пахучим шалфеем и колючим чертополохом земля уходила из-под ног, вертикально устремляясь к береговой линии, о которую разбивались волны «самого синего» Черного моря.
О, это была сказка! Настоящий утес! Обрыв! Скала! А параллельно, на расстоянии, этакие глиняные каньоны, причудливой формы, поросшие все тем же чертополохом и шалфеем. Все такое дикое, настоящее!
Номер у меня оказался просторный, со всеми удобствами, целиком из бревен. Прямо из окна видно было синее море и танкер на рейде.
Я быстро переоделся и дунул в город, чтобы поменять деньги и прикупить продуктов. По дороге купил курицу-гриль, разведал местные кафешки и центральный пляж, и уже через час побежал на море. Вода была теплой, народу в том месте совсем ничего. А вечером, как только стемнело, мне не пришло ничего более разумного, как пойти на романтические приключения в сторону от пляжей.
Ночью шалфеевые поля, казалось, благоухали еще сильнее, в воздухе стоял стрекот влюбленных сверчков, внизу шумел прибой, а сбоку возвышались сказочные чудища-каньоны, в темноте принявшие причудливые, почти фантастические формы.
Глупец, я не знал тогда, забираясь все дальше и дальше, что подвергаю себя напрасной опасности и легко могу свалиться с каким отвалившимся камнем этажей на пять вниз! Нет, я смело и безрассудно подходил к самому краю, чтобы вновь и вновь полюбоваться морем и скалами, вслушивался в мерный шелест волн, вглядывался в огни на берегу и на воде.
А другим вечером я уже спустился к воде и пошел в сторону, противоположную от присутствия людей. Чем дальше я заходил, тем страшнее и фантастичнее становилось. С одной стороны — черная вода, которую разрезала надвое чудесная лунная дорожка, с другой — давящие всей своей громадой скалы, а впереди — неизвестно что или кто…
В груди радостно и страшно сдавливалось, в горле рождался первобытный крик ликования и восторга, голову легко кружило… Дико, одиноко, умопомрачительно.
Пожалуй, это были самые незабываемые вечера за всю мою поездку, когда произошло столь тесное и прекрасное прикосновение к природе, даже некоторая иллюзия единения с ней.
Пять дней пролетели как один. И поздно вечером, едва не упустив свой «шаттл», я устремился уже на север, в славный град Умань, самый еврейский из всех украинских городов. В еврейский квартал, в еврейский отель, в самое логово еврейских цудиков и хасидов.