Помню, в раннем Сталинградском детстве 50-х годов берега Волги у островов и на отмелях были усыпаны останками полузатопленных катеров, барж и лодок. Сплошная ржавчина бортов этих разбитых бомбами и снарядами судёнышек представлялась коростой засохшей крови их последних пассажиров и экипажей.
Грустным было это зрелище послевоенной великой реки, тем более усиленное видом лежащих рядом громадных осетров и белуг со вспоротыми браконьерами животами во время спешной ночной добычи чёрной икры. Только сейчас понимаешь сюрреализм этой картины:
- Рыба, с вынутым из неё началом чьих-то жизней…
- А рядом такое же гладкое, длинное и атлетически сложенное тело торпеды, предназначенной нести исключительно смерть. Сейчас уже обезвреженной, с раскрытым боковым лючком системы управления и подрыва.
- И торчащие из-под воды развороченные трюмы кораблей.
Нереальное и отталкивающее это было зрелище.
Позже, в 60-е годы в Кузнецовском затоне реки Белой мы с братьями Серёгой и Санькой играли в старых кораблях в войнушку и пиратов. Заодно вывинчивая и снимая что-то, ещё не снятое кем-то до нас на память, и свято храня потом эти реликвии: «Это с буксира, а это — с минного тральщика».
Нам, мальчишкам, там было куда интереснее, чем на каких-то нынешних уроках ОБЖ или истории.
Разная судьба выпадает погибшим кораблям. Кто-то пропадает бесследно, кому-то удаётся оставить что-то в нашей памяти, а иногда и в истории человечества… Кому-то судьба выпала особенная — как у крейсера «Аврора». И хоть на вечной стоянке, но жизнь на нём не утихает. Бывает…
Относительно молодым судам тоже иногда везёт. В начале 90-х годов в старой гавани Балтимора в Штатах мы с сыном Ромкой посетили как-то подводную лодку постройки 1944 года — «USS Torsk». Лодка произвела последнюю торпедную атаку во Второй мировой войне, потопив 14 августа 1945 года японский сторожевик. Ещё больше она прославилась при блокаде Кубы во время Карибского кризиса в 1962 г. Повоевала, угрожая СССР как потенциальному противнику, да и встала навсегда на прикол у набережной в 1972 г.
Стоит теперь вполне мирно, открыв свои жилые и боевые отсеки всем желающим, в том числе и русским. Точно так же полазили по американскому эсминцу, отличившемуся в том же 1962 году и «припаркованному» в качестве плавучего наглядного пособия-музея на одной из баз ВМС США. Хоть и не действующие корабли бывших вражеских эскадр времён «Холодной войны», но тоже как живые.
У остальных кораблей, к сожалению, последним приютом становится кладбище. Где-то они просто гниют, а где-то их разделывают. В некоторые места даже стаскивают суда со всех морей-океанов для подготовки их к переплавке. Это уже даже не кладбища кораблей, а часть целого перерабатывающего предприятия.
Есть даже всемирно известные монстры, вроде Читтагонг, где заканчивают свою морскую жизнь океанские громадины. Читтагонг появился случайно, когда в 1982 году на побережье Бангладеш штормом выбросило судно «Alpina». Снять с мели его не удалось, и владелец продал судно за бесценок на металлолом.
Теперь здесь разделывают — иногда самыми варварскими и примитивными инструментами — до 200 кораблей в год. Думается, в первую очередь у судна вырывают «с мясом» рынду и демонтируют сирену. Иначе над всем этим 20-километровым побережьем стоял бы безумный вой и стон, ведь недаром сирена у судна называется «ревун»!
К счастью, я там не бывал, грустное, наверное, зрелище… Зато видел «природное» кладбище кораблей в песках, которые были совсем недавно дном Аральского моря. Вот это была настоящая фантасмагория: верблюды, барханы, а вокруг до безжизненного горизонта лежат мёртвые рыбацкие баркасы. И пыльные бури вздымают столбы мелкого песка, которые вьются среди редких зарослей колючек, как не успокоившиеся души кораблей.
Есть и у нас кладбища судов, вроде того, что в Нагаевской бухте Магадана или в районе Балтийска. Но ничего сказать не могу, потому что не бывал там. Но вот то, что видел своими глазами, интересно.
В США в штате Вирджиния на реке Потомак (кстати, американцы, в отличие от наших телевизионных пропагандистов, ставят ударение на вторую букву О, а не на А) есть такое интересное место в заливе Mallows Bay — «Призрачный флот». Это громадное количество, больше двух сотен, полузатонувших морских кораблей, начиная от деревянных пароходов ещё XIX века до громад списанных авианосцев.
Мне там даже однажды в 9-е годы удалось побывать ещё до внесения Залива в «Список археологических и исторических мест в Национальном реестре исторических мест» и объявления его Национальным морским заповедником США. Острова и рифы, образованные кораблями, создали уникальный вписавшийся в природу ландшафт. Остовы деревянных судов дали новую жизнь деревьям и зарослям кустарника. Настоящие «Острова погибших кораблей», где давно поселились и обитают не только колонии птиц, но и стаи диких животных.
Сейчас там, говорят, вообще красотища! Билет вполне бюджетный, долларов 40−60, и катайся на байдарке или каноэ по заливу посреди бывших океанских исполинов и таинственных железных островов, наполненных жизнью. Только положительные эмоции может вызвать подобная прогулка. Хорошо, когда могучие морские красавцы если и не находятся в своей привычной, естественной среде, в шуме волн и крике чаек, то хотя бы обогащают своей историей и самим своим присутствием людей, а не просто ржавеют, тихо умирая по заброшенным отмелям и затонам.
Но большинству этих трудяг и воинов суждено успокоиться в океане, там, где они жили, трудились и погибали. На месте их последнего пристанища со временем, как монументы, довольно часто и справедливо вырастают коралловые рифы.
Они по не зависящим от них причинам не всегда могли оставить записи в своих Вахтенных журналах, зачастую даже не успевая отстучать морзянкой на частоте 500 килогерц сигнал «SOS» или прохрипеть сквозь ревущий шторм спасительное «мэй-дэй»…
Пусть теперь покоятся с миром. Добрая им всем память!