Лично меня всегда обескураживали продавцы на наших, российских рынках, где если у входа тебе скажут, что сегодня яблоки по рубль двадцать за килограмм, то хоть весь торговый ряд с овощами и фруктами обойди, дешевле (хоть на ломаный грош!) ни у кого из продавцов не будет. И тогда… Что это за рынок, если «торг неуместен»?!
Рынок, если верить экономической теории, предполагает, что цена определяется соотношением спроса и предложения. Соответственно, если сегодня на рынке двадцать продавцов и у каждого — пятикилограммовое ведерко яблок, а желают эти яблоки купить (и то — только по 1 кг) два покупателя, в кармане каждого из которых на эти цели предусмотрено по рублю… Сегодня яблоки будут стоить… Ну, очень дешево! А вот если завтра будет два продавца с теми же ведрами, но прибежит десять покупателей, каждому из которых ну вот так, просто позарез, нужен килограмм яблок… Сами понимаете, они очень сильно подскочат в цене.
Навряд ли эту теорию знают продавцы на восточных базарах, но вот то, что там торг уместен… Это — как бы само собой разумеющееся. Причем торг не просто может быть. Нет, на восточном базаре торг — не мера возможного, мера должного поведения покупателей!
Он обязательно должен присутствовать в процессе оформления пусть и устной, но самой настоящей розничной коммерческой сделки:
— Э-эээ, брат… Если пришел на базар, будь любезен! Отдай дань уважения не только продавцу и его товару, но и самому себе. Покажи, что ты знаешь толк в обычаях и порядках, что царят если не на всем Востоке, то на каждом отдельно взятом восточном базаре.
Торговаться на восточном базаре — это не только хороший тон или дань доброй традиции, это целый спектакль! И мне как-то посчастливилось таковой наблюдать. Многие театральные постановки, на которых довелось побывать в этой жизни, помню довольно смутно, а то наше посещение рынка в Ленинабаде (сейчас Хужанд,
Многие, наверное, имеют представление о солдатском рационе в любом из гарнизонов, что когда-то размещались на территории всего Союза,
Наш старшина это хорошо понимал и как-то, выделив небольшую сумму казенных денег, выцепил меня из кухонного наряда и дал в помощники (типа носильщик) одному из дедушек.
И вот мы, уже вдвоем, отправились на ленинабадский рынок. Чтобы купить мешок (50 кг) картошки. Вы же понимаете, жареная картошка — это… Вещь! А как её приготовить из сухой, что не переводилась у нас на продовольственном складе? Вот нас с Серегой и делегировали…
Базар на Востоке четко разграничен.
Перед входом торгуют лепешками и зеленью, потом свежие овощи, рис, изюм, сухофрукты. Чуть дальше — корейские ряды, где продают капусту и морковь по-корейски, лук.
А как выходишь во двор… Там — огроменные горы арбузов, здесь — не меньшие горы опьяняюще пахнущих дынь, а вот… То, что нам надо! Ряды с картошкой.
А надо сказать, что это — не самый распространенный на восточном рынке товар. Продавцов его не так чтобы и много. Десятка полтора-два. И стоила тогда картошка на ленинабадском рынке… рубля полтора за килограмм. Это при том, что в магазине средней полосы России цена за килограмм картошки была 10 (десять!) копеек.
Ну вот, значит, дошли мы до картофельных рядов. Первым делом Серега молча, неторопливо, обошел всех тех, кто в тот день торговал картошкой. У каждого из них брал одну, потом вторую картофелину, внимательно рассматривал их, клал на место и переходил к следующему продавцу. Те сразу смекнули —
Каждый из продавцов стал громко кричать в нашу сторону:
— Эй, брат, подходи! Ко мне подходи. Смотри, какой картошка. Сам в рот просится! Крупный, как гранат, вкусный, как шашлик!
Но Серега молча обошел всех. И только после этого выделил человек пять, у которых картошка ему явно понравилась.
Во второй свой заход он подходил уже только к этим пяти. Но в этот раз не только брал картошку, крутил её в руках, внимательно разглядывая. Очень хорошо, что он знал несколько слов на фарси. Именно на фарси он спрашивал:
— Сколько?
И когда ему отвечали — столько-то, недовольно цокал языком, корчил горестную мину, хлопал ладонями свои порядком выцветшие галифе в районе ляжек и, опять же на фарси, говорил:
— О-ооо-ой, как много!
На что продавец тут же спрашивал:
— А сколько купишь?!
А Серега в очередной раз на фарси многозначительно отвечал ему:
— МНОГО!
И из этого действа не выключились те продавцы, которых Серега после первого круга отсек, они тоже включились в непередаваемый, держащий в напряжении всех его участников спектакль. Очень похоже на то, что между собой даже делались ставки — у кого конкретно и сколько купит Серега.
Подбадривали возгласами и моего дедушку, особенно, когда он спрашивал или отвечал на фарси. И так же подбадривали тех продавцов, за которых «болели», расхваливая уже не свой, а их товар.
Серега на это пока не обращал никакого внимания. После второго круга он уже оставил двух продавцов, у которых, по его мнению, можно было купить картошку. И стал переходить от одного к другому, уже не просто односложно спрашивая и отвечая, но включаясь в более развернутый разговор.
Например, когда один из продавцов обратил его внимание, что у него картошка крупнее, чем у его потенциального конкурента, Серега ответил на это, что да, крупная, мол, спору нет, но ты посмотри, какая она корявая, прямо не картошка, а… И тут он сказал снова какое-то незнакомое мне слово на фарси. От этого сравнения все продавцы картофельных рядов, что стояли поближе, рассмеялись в голос. А те, что стояли дальше и не услышали, стали переспрашивать у тех, кто слышал. Народ оживился.
Второму продавцу, который сказал, что его картошка «Сладкий, как дыня», Серега ответил вопросом:
— Мороженая что ли?!
Народ снова рассмеялся. И так, разговаривая то с одним, то с другим, Серега пару раз переходил от одного к другому. Особенно, когда второй продавец, оставшийся на этот раз свободным, кричал Сереге:
— Эй, брат, слюшай, на десять копеек меньше отдам! Сколька брать будешь?
Но как только мы переходили к нему и я начинал возиться с мешком, тот, от которого мы отошли, уже в свою очередь кричал:
— Ведро возьмешь? По рублу отдам!
Серега возвращался к нему:
— А если два ведра?
И уже тот, от которого мы только что отошли, кричал:
— За два ведра по 90 копеек отдам!
Серега опять на фарси переспрашивал:
— Девяносто? А за восемьдесят?
— Если три ведра возьмешь, за 80 отдам!
В общем, так мы и купили по 80 копеек за килограмм. При первоначальной цене в рубль пятьдесят. Причем все были довольны. Не только мы, как покупатели. И не только наш продавец. Все продавцы картофельного ряда просто лучились неподдельным счастьем.
И когда мы с Серегой уже уходили, тащили мешок с покупкой, каждый продавец, мимо которого мы проходили, старался засунуть мне или ему в карман или под ремень гимнастерки одну-две картошки:
— Вот, солдат, скушай мой, вкусный картошка. Потом приходи. Никогда жалко не будет!