Но вот чтобы заниматься какими другими, нужными делами… Букет цветов там купить или коробку конфет под бутылку красного молдавского. Так на то, в отличие от учебы, которая в наши советские времена (напомню разным несведующим) была занятием совершенно бесплатным… На что-то иное — цветы, конфеты, вино, билеты в кино или на футбол, в зависимости от того, что предпочитала твоя текущая избранница… На все это нужны были деньги.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что время от времени студенты ездили в стройотряды. Естественно, и за романтикой, но в том числе и из-за заработка. Как когда-то, ещё до нас, говорил хорошо известный в те времена поручик: «Запас карман не тянет!» Ну, а заработанные в стройотряде деньги — тем более!
Правда, на первых курсах стройотряды было чем-то типа обязалова. Нас бросали на те участки, где катастрофически не хватало рабочих рук, а заработки были не самые хорошие. Мы так после первого курса работали в стройотряде на ленинградском пивзаводе им. Степана Разина. Денег, естественно, заработали немного, зато пива попили…
После второго нас бросили на астраханские помидорные плантации. Деньгами, опять же, разжились мы не очень сильно, зато… Узнали, что такое настоящие (!) помидоры. И как их есть прямо в поле, когда под рукой нет воды, чтобы их помыть, а пить так хочется, что аж переночевать, тетенька, негде.
Но это — первые курсы. После первых двух стройотрядов появлялось право выбора: как, ещё нужны деньги? Или если подруга не сильно затратная и куда в Магадан знакомиться с возможными родственниками лететь не надо, то можно и мир посмотреть. Из первых (тех, кому нужны деньги) формировали те же отряды проводников. Вторых (желающих посмотреть мир) посылали стройотрядом в какую-то из стран социалистического блока. Но…
Тут тоже были свои нюансы. Венгрия, Чехословакия, ГДР — страны для самых обычных стройотрядовцев. И распределение по ним шло внутри одного ВУЗа. Стройотряд этого факультета едет в ГДР, этого — в Чехословакию, этого…
А вот Куба… Стройотряд на Остров Свободы был сборным, со всех питерских ВУЗов. И брали в него только самых-самых отпетых. Типа членов бюро ВЛКСМ факультета, профсоюзного студенческого лидера ВУЗа
Естественно, туда попал мало кто из моих знакомых. Но всё-таки попал. И вот он потом как-то, под бутылочку хорошего, не контрафактного «Боржоми», рассказал.
…В общем, всё было как обычно. Работы немного, утомительной — вообще нет, а больше — поездки на океан, в разные клубы интернациональной дружбы, по социалистическим производствам, чтобы в финале их посещения заглянуть на часик-другой в столовую, где весь стройотряд относительно сытно и относительно вкусно, зато совершенно бесплатно покормят.
Ну,
Так время и пролетело. А под самый финал стройотряда кубинцы решили устроить советским товарищам отвальную. С песнями, танцами, выпивкой и закуской. А поскольку местные любят повеселиться, этот отвальный праздник жизни как начался днем, так и продолжался всю ночь до самого рассвета и последующего отлета наших из аэропорта Гаваны.
Самолет летел через Москву. Пока перелет, пока из Шереметьево — на Ленинградский вокзал, пока купили билеты до Питера… В общем, уже поздно ночью даже не следующего, а дня следующего за следующим народ вышел в тамбур перекурить.
Естественно, поскольку в самолете толпа большей частью отсыпалась, впечатления от отвальной ещё не улеглись. Народ и начал вспоминать — что да как. Кто с кем танцевал, кого обнимал и как крепко, что пил и чем закусывал. И мнения по поводу того, что у кубинцев было на закусь из мясного, разошлись. Кто-то утверждал, что это куриные бедрышки, кто-то, что для куриных, мол, по размеру не дотягивают. Наверное, перепел…
И тут кто-то из знатоков вклинивается в этот гастрономический спор:
— Да вы чё, пацаны?! Вообще, не в курсах?! Я-то спросил у подруги, чем они нас потчуют.
— И что?! Что она сказала?
— Да лягушачьи лапки это были.
После этих слов все разговоры в тамбуре смолкли. Типа, как знаменитая Гоголевская сцена в финале «Ревизора».
— А вы что, не знали?!
Нет, не знали. Народ сразу утратил естественный румянец на лицах и как-то подозрительно дружно взбледнул. Хорошо, были в тамбуре, открыл дверь — и вот он, межтамбурный переход со своим пропахшим угольной пылью и креозотом, а потому вмиг отрезвляющим ветром и открытой площадкой, под которой «рельсы, рельсы, шпалы, шпалы». Если вдруг возникло желание пометать харчи на эти рельсы и шпалы… Пожалуйста! Места для двух-трех человек достаточно.
И двое самых впечатлительных девчонок, практически сразу же после того, как выяснилось, что они на прощальном обеде в Гаване съели, этим и занялись. Как их полоскало… И это — по прошествии практически суток после того, как эти лягушачьи лапки были съедены. Да у них в желудках от трапезы, что была столько времени тому, уже ничего не осталось!
Вот это я понимаю — гастрономические антипатии, заложенные на генном уровне…