Родители с младшей сестрой уехали жить в областной центр, а он, не привыкший к шуму городских улиц, остался в своём родном посёлке. А уж как была рада такому решению Антона его бабушка — это было невозможно описать никакими словами.
Он опять пересчитал накопленную сумму, хотя и так знал, что на столе было ровно семьсот тысяч — не больше и не меньше.
В сенях хлопнула дверь, и в переднюю вбежал Влад с каким-то непомерно длинным листком бумаги.
— Смотри, Тоха! — сходу начал Влад. — Вот что мне удалось раздобыть!
Он развернул листок и не без гордости заявил:
— Вот полный список фамилий тех, кто ушёл из нашего посёлка на войну и не вернулся.
Увидев деньги, он остановился и, кивнув на перехваченные цветными резиночками купюры, деловито спросил:
— Эти, что ли, ты на свою идею хочешь потратить?
Дружба с Владом у Антона была давнишняя, с самого детства. А посему секретов между ними никогда не было. Когда Антону пришла в голову мысль восстановить начавшийся рушиться мемориальный памятник, который когда-то воздвигли в честь жителей посёлка, погибших в Отечественной войне, Влад об этом узнал от друга самым первым.
Идею хотя и поддержал, но всё же сказал с плохо скрываемым недоверием:
— Где же ты столько денег на восстановление найдёшь? В него ведь, наверное, не одну сотню тысяч надо вложить…
— Не знаю, — ответил ему тогда Антон, — но ты посмотри, в какое состояние приходит памятник! Рушится и рушится с каждым годом. А скоро, между прочим, юбилейная дата — 75 лет, как война закончилась.
— Всё это так, — вздохнул Влад, — но не на свои же деньги тебе ремонтом заниматься!
— Может, и на свои… — тихонько проговорил Антон.
Ветер в тот день был настолько сильным и так раскачивал деревья, что шум листвы не позволил Владу услышать слова, произнесённые другом. А Антон, как только получил зарплату, почти всю сложил её в коробочку, оставив себе какую-то небольшую сумму на карманные расходы, да на бензин, аппетит на который у его «Росинанта», по счастью, был небольшим.
Осталась у Антона ещё машина марки «Москвич» с совершенно неподходящим названием для автомобиля названием «Ода». Но парню она была скорее в тягость, чем в радость. На работу он привык ходить пешком, а если куда-то надо было съездить — ездил только на мопеде.
Так, месяц за месяцем, появлялись в коробке новые бумажные деньги, а Антон, всецело поглощенный своей идеей, даже премию туда стал складывать. Он с детства был таким: если уж что задумал — это непременно должно быть выполнено.
Давние же свои мечты о совершении героического поступка, которые он когда-то безуспешно пытался реализовать, Антон вспоминал теперь с улыбкой на лице. Да и кому в детстве не приходят в голову разные мысли, которые в более старшем возрасте воспринимаются, как что-то совсем для этой жизни неподходящее?
Владу, который был посвящен в дела Антона, пришла в голову мысль, что для восстановления мемориала было бы неплохо знать, каким он был в то время, когда его открывали.
Обойдя почти всех жителей и подробно расспрашивая, каким был мемориал на момент своего открытия, и Антон, и Влад, которые поначалу были уверены, что они на правильном пути, через некоторое время почти упали духом, потому что в описаниях исторического мемориала, что обрисовали им старожилы посёлка, были большие разногласия. Дело дошло до того, что Антон уже засомневался в правильности своего решения.
Так бы, может, и «повисла в воздухе» его идея об открытии нового мемориала, если бы не зашёл он в один прекрасный день в поселковую библиотеку. Читателей в ней не было. Вернее, был один старенький дедушка, который показывал библиотекарше Анечке какие-то фотографии. Антон мельком взглянул — и… ахнул! На чёрно-белых снимках был изображен как раз тот мемориал, о восстановлении которого он так долго мечтал.
— Василий Кириллович, — обратился за чаем Антон к своему новому знакомому, который пригласил его к себе в гости в тот же вечер, — а почему я Вас раньше в посёлке не видел?
— Да… — неспешно ответил старик, — ноги-то у меня плохо ходят, выхожу я редко. Всё больше в палисаднике своём гуляю. В библиотеку раньше почаще ходил, а теперь — видишь, дай Бог раз в полгода выбираюсь.
— И как ты моими фотографиями заинтересовался? — не переставал удивляться старый солдат. — Я-то уж, признаться, подумал, что до них и дела никому нет. Вон Анька-то, библиотекарша наша, не особо меня слушала. А ты, погляди-ка, сразу вцепился! — старик вроде бы улыбался, но в то же время смотрел на Антона уважительно.
То, что Антон «вцепился» в старые фотографии, старик подметил верно. Когда первое волнение улеглось, молодой человек попросил дать ему снимки, чтоб рассмотреть их поближе. Со ступенек библиотеки они с Василием Кирилловичем спускались уже вместе, производя впечатление давно знакомых людей.
Старик был очень доволен, что у него внезапно появился собеседник, с которым тут же нашлась общая тема для разговора. А вечером Антон, приглашённый на чай, в деталях расписал своё желание о восстановлении мемориала погибшим в Великую Отечественную войну солдатам.
— Ох, сынок, — то и дело покачивал старик совсем седой головой, — нелегко тебе придётся. Властям до памятника дела нет, а одному тебе не справиться.
— Один-то ведь в поле не воин, — печально резюмировал он, посматривая на старые фотографии, которые Антон не выпускал из рук. — Был бы я помоложе, вместе сходил бы с тобой, куда надо, а то и в город скатались бы на автобусе. А так… — Василий Кириллович махнул рукой, — не выйдет у тебя ничего, хотя дело ты затеял хорошее и правильное.
— Не выйдет, — повторил он, наливая ещё одну чашку чая Антону, и глаза его затуманились то ли от горячего пара, попавшего в них, то ли от так некстати накативших слёз…