Встретив Алину на трамвайной остановке, где они часто встречались, Максим предложил прогуляться по микрорайону старой застройки.
Он любил эти двух- и трёхэтажные дома, которые окружали его с рождения. А вот к вырастающим, как грибы, многоэтажкам, у него было совершенно другое отношение. Они казались Максиму несоразмерно большими, сделанными грубо и безо всякого вкуса, в то время как постепенно стареющие и ветшающие дома сталинского типа являли собой, по мнению Максима, образец «настоящих» домов.
Некоторые из них он вообще считал произведениями искусства! Колонны, украшавшие фасады нескольких домов их микрорайона, балконы с витыми вставками, окна, над которыми иногда можно было увидеть лепные украшения — всё это вызывало в душе Максима неподдельные чувства восхищения архитектурой прошлого столетия.
— Как же раньше красиво строили… — начал он.
— Да, хорошо, — отозвалась Алина, — мне тоже кажется, что эти небольшие дома намного уютнее и по-домашнему теплее, чем вон те громадины, которые мы с тобой видим невдалеке.
— И как там люди живут? — продолжал развивать свои мысли Максим. — Они ведь там и друг друга по-человечески не знают. Подъезды в них неаккуратные, в каждом мусоропровод, перила на лестницах сломанные… Не-е-е, я в таком доме, например, жить бы совсем не хотел.
Так они и шли, болтая сначала о домах, потом переключились на какие-то другие темы — мало ли о чём могли говорить парень с девчонкой! Верховодил в разговоре, конечно, Макс, и Алине нравилось просто слушать его. Слушать голос, ставший таким родным…
Сама она действительно была немногословным человеком, но зато обладала редким для хорошего собеседника качеством — она была прекрасной слушательницей. Вставляя изредка фразу или две в рассуждения Максима, она вроде бы и не оставалась в стороне от его речей, и с другой стороны, всегда внимательно слушала того, к кому в последнее время так привязалось её сердце, которое ещё ни разу не испытало настоящей любви. А охотник до рассуждений — Максим — очень ценил это качество своей юной подруги, потому что именно ей, как казалось ему, он мог поведать и доверить всё, что угодно.
Незаметно сначала сгустились сумерки, а затем и совсем стало темно. Максим предложил Алине проводить её на трамвай, только на другую остановку. В этом у него был свой интерес: мало того, что до соседней остановки путь был длиннее, так он ещё пролегал через небольшую рощицу, где Макс надеялся в темноте поцеловать свою барышню, чувства к которой у него росли с каждым днём.
Они прошли через мостик и уже приближались к деревьям, которые скрыли в тёмное время суток, наверное, уже не одну целующуюся парочку, как вдруг оба услышали пьяные голоса, гогот, а ещё какой-то странный звук, больше похожий на визг то ли кутёнка, то ли молодой собаки.
— Подожди-ка меня здесь, — попросил Алину Максим и быстрым шагом пошёл на этот непонятный звук.
Картина, которая предстала его глазам, на секунду ошеломила его. Молодые люди примерно его возраста, скорее это были парни из рядом расположенного ПТУ, тянули маленького рыжего щенка в разные стороны, держа его за лапы. Видимо, занимались этим варварством они уже давно, потому что малыш уже даже не визжал, а едва пищал от ужаса и боли. А парни, хохоча, продолжали свою издевательскую игру.
Горевшая на электрическом столбе лампа, давала слабый свет, но, тем не менее, Максим всё же разглядел, что около пьяной компании валялось несколько пустых банок из-под алкогольных коктейлей и пива.
— Эй, мужики, — обратился к ним Максим, — зачем над собачкой издеваетесь?
— Проваливай, — тотчас же ответило ему несколько нетрезвых голосов. Кутёнка же в это время не переставали тянуть за лапы и за хвост, что доказывал писк, доносившийся со стороны подвыпивших молодых людей.
— Тебе чего надо? Ты, хмырёныш малолетний! — один из парней вырвал щенка из рук остальных и сунул трясущееся создание под нос Максиму. При этом собеседник дыхнул так, что у того сомнений не осталось: трезвой вся эта шайка-лейка не была точно.
— Собаку отпусти, — твёрдо сказал Максим, не повышая голоса, — да побыстрее.
— А ты кто здесь? Командир, что ли? — вызывающим тоном осведомился собеседник, приблизив вплотную лицо к Максиму.
— Глянь! Командир объявился! — захохотал он, оборачиваясь к своим друзьям.
— Да ладно, Кирюха, заканчивай на него время тратить! — раздались ответные голоса. — Дай ему по шее, чтобы отвалил. А то уж больно посмотреть хочется, сколько эта шерстяная тряпка ещё выдержит.
Вот тут-то Максим и начал понимать, что несчастного щенка взялись мучить не просто так, а явно с какой-то варварской целью, взявшись одновременно тянуть за лапы и хвост.
— Вот уроды! — Макс даже сам не понял, когда произнёс эти слова, видимо, они вырвались из него невольно.
— Это кто тут урод? — наспех передав щенка стоявшему рядом парню в кожаной кепке, надвинулся на Максима толстый парень. — Кто тут урод, ну?
И он, сделав резкий выпад, толкнул Максима в плечо. Дальше всё произошло быстро и для подгулявшей компании совершенно неожиданно.
Удар — и толстяк полетел в толпу собутыльников. Ещё удар — и парень в кепке отправился вслед за ним. Компания смешалась.
«Коронным ударом» Максима был отнюдь не запрещенный удар ниже пояса. Это был как раз тот удар, которым он несколькими днями раньше свернул челюсть незнакомцу, что возглавлял группу взрослых парней, встретивших его за школой. При этом горе-воин тоже весьма воинственно размахивал кулаками. Но, как выяснилось чуть позже, махал он ими довольно неумело, а стало быть, совсем напрасно.
— Кому тут ещё хорошую жизнь устроить? — тяжело дыша, спросил Макс, собираясь наградить первого желающего своим действительно коронным ударом, которому в своё время долго и настойчиво обучал его отец.
Удивительно, а может быть, наоборот — неудивительно, но желающих не нашлось. Упавший на землю парень в кепке непритворно стонал от боли. Двое склонились над ним, ещё двое потихоньку решили уйти — видимо, были не настолько пьяны и соображали немного лучше своих побитых товарищей.
Толстый меж тем сыпал искрами из глаз направо и налево и вообще не мог сообразить, что такое с ним произошло и почему это у него не получается дать сдачи щуплому на вид своему обидчику. Но мало того, что у него не получалось дать сдачи, он никак не мог сообразить, где Максим вообще находится! Поэтому он постоянно поворачивался то в одну сторону, то в другую, напоминая со стороны лишившегося рассудка человека, не понимающего куда ему, наконец, стоит начать двигаться.
О щенке, кажется, все забыли. Все, кроме Максима.
Он подобрал с песка замученного пёсика, который не переставал мелко дрожать и тихонько попискивать, и вернулся с ним к Алине. О своих намерениях поцеловать барышню он уже забыл.