В средине 80-х годов моей семье пришлось переезжать из центра в новый микрорайон Новопеределкино. Причём переезжали срочно, по «аварийному» ордеру. Дом наш на Четвёртом Добрынинском переулке 1876 года постройки, честно прослуживший нам пристанищем, не выдержал потоков воды во время последнего пожара и начал стремительно разрушаться.
Перед быстротечным переездом надо было так же быстро решить все вопросы, связывающие нас со старым районом. В том числе и со сберкассой, где хранились наши скудные накопления. Это сейчас процедура перевода денег из одного отделения в другое довольно простая. А в те времена Интернета ещё не было, ждать пришлось бы не меньше месяца. Надёжнее было снять все деньги, что мы и предприняли с Ириной, супругой.
Утром отправились в свою сберкассу на проспекте, напротив Первой градской больницы. Хорошо, народу никого не было, только стайка молодёжи крутилась в зале. Ира должна была ехать работу, её не отпустили и она должна была вернуться вечером уже на новую квартиру, а я должен был дождаться грузовик с грузчиками и переезжать.
Деньги сняли быстро. Ира положила их в сумочку-клатч, зажав её под мышкой. Женщина есть женщина, очень уж ей хотелось купить сразу в магазине «Свет» и привезти в новую квартиру приглянувшуюся люстру. И не надо забывать, что в те времена многое было в дефиците, в том числе и люстры.
Я уже не помню, какое по цифровому номеру чувство подсказало тогда забрать всё же деньги себе, провожая Иру до метро…
Телефонов у нас тогда не было и только вечером расстроенная Ира показала свою разрезанную сумочку.
Оказалось, что когда она стояла на эскалаторе на станции «Октябрьская» её сумочку и вспороли, в вагон она зашла уже с разрезанной сумкой. А ведь рядом с ней на пустом эскалаторе крутилась только молодая девчушка лет пятнадцати-шестнадцати, из той молодёжной компании в сберкассе.
Молодёжь во все времена была продвинутой, даже в те времена, без Интернета…
Шпана резала сумочки и карманы так называемой «пИской», она же «писалка»; «письмо». Отсюда у блатных и выражение было — «пописАть, писанУть». Обычно пИской была безопасная бритва, зажатая в руке между двумя пальцами — средним и указательным или средним и безымянным.
Но если вора поймают с таким орудием преступления, то это всегда — улика. Поэтому наиболее продвинутые делали самодельные «писки», стачивая до бритвенной остроты обычную монету, чаще пятикопеечную.
Вот такую «писку» уже трудно считать уликой, да и её всегда можно выбросить куда угодно, в тот же автомат на входе в метро или в кассе автобуса. Монета, она и есть монета, что с неё взять?
Кстати, в армии в молодости мы тоже точили свои солдатские бляхи со звездой об асфальт практически до остроты лезвия. Доставалось, конечно, за это от старшины, но зато такой бляхой всегда можно было вмиг вскрыть банку с консервами. Да и на положительный результат в случае драки или ближнего боя легче было рассчитывать.
…Я в тот раз всё это и рассказал Ире, даже показал такую «пИску» из пятачка. Она мне досталась случайно.
На свадьбах бывает такой обычай — кидать в сторону молодожёнов монеты. Вот я и разменял для этих целей для свадьбы брата, Саньки, как-то в автоматах метро несколько рублей на пятачки. Среди них и была вот такая монета, оставшаяся у меня на память… Тоже, наверное, со своей историей, авантюрной. Но она молчит, как опытный матёрый преступник на допросе.
Я ведь и сам смогу, при случае в следующий раз, придумать ей историю вполне правдоподобную, но дело не в этом… Просто сейчас постепенно переходят на безналичные расчёты. Молодёжь, из «IT-продвинутых», судя по криминальной хронике, изобрела уже подобные электронные «пИски».