Жив «курилка» ещё, оказывается. Жалко, что нынешнее поколение мало что сможет рассказать об этих кабинках-будочках. А для нас они были одним из символов советской эпохи, уже ушедшей. Грех будет не сказать о них пары добрых слов.
Раньше он был, конечно, не таким. Даже цвет был другой, обычно синий. И будочка была цельнометаллическая до пола, вся застеклённая.
Эх, как же замечательно было в ней подолгу разговаривать с любимой девушкой, слыша родной и волнующий голос! Вокруг ветер завывает, дождь или снег, её опять родители не отпускают из дома, а ты прижимаешь нежно к уху трубку и готов хоть до позднего вечера не прерывать разговор или, наоборот, обоюдное молчание с аккомпанементом встречного общего дыхания в трубку…
В самый разгар разговора рядом обязательно появлялась какая-нибудь деловитая молодящаяся дамочка неопределённого возраста. Как из-под земли вырастала и начинала тарабанить в стекло монеткой, требуя прекращения разговора и освобождения телефонной кабинки. В такие минуты казалось, что она явно что-то недополучила в молодости и теперь ревниво мстит всем окружающим за это…
И свидания во всех городах страны обычно назначались рядом с телефонными будками или центральным почтамтом. Они были как маяки в море нашей бурной и неповторимой жизни. Маяки, на смотровых площадках которых так удобно и сладко было обниматься, особенно в непогоду…
Правда, и доставалось этим будочкам порой от вандалов и просто хулиганов по полной программе. Крушили стёкла, вырывали трубки с корнем, а иногда и использовали кабинки в качестве туалета…
Но это, скорее, обычное хулиганьё вытворяло. Девчонка такого проигнорирует и правильно сделает, он и начнёт мстить телефонной будке, злость срывая. Да ещё и нацарапает монеткой на стенке какую-нибудь непристойность про неё же, такое тоже бывало…
Даже от любви к музыке и высокому искусству иногда страдали телефоны-автоматы. Помню, как в 60-е годы появилась мода на «Битлз» и повсюду взрывным ростом стали появляться самодеятельные музыкальные группы подражателей. А электрогитар в продаже не было. Так умельцы по всей стране начали мастерить их из обычных гитар, устанавливая электромагнитные катушки, извлечённые из наушников телефонных трубок.
Бедные таксофоны, если бы они были одухотворёнными, как бы они тогда возненавидели «Битлз»!..
Да и вообще: как много они могли бы рассказать о нас, о людях:
- О любви, о верности, о бескорыстности, о честности и самопожертвовании…
- И о чёрствости, ненависти, предательстве, лжи и лицемерии…Реклама
- О болезнях, радостях, тревогах и печалях…
- О победах и невзгодах, о трусости и отваге…
Обо всём, что проходило через их примитивный, по нынешним временам, но такой необходимый, при тогдашнем подавляющем отсутствии квартирных телефонов, канал общения людей.
А причуды социалистической арифметики? Разве сможет сегодня молодёжь понять простую истину, известную нашему поколению, или решить задачу: «Если одна десятикопеечная монета по стоимости эквивалентна пяти двухкопеечным монетам, то как они могут быть равнозначными и приравниваться одна к другой?»
Да потому, что монетоприёмник телефона принимал как двушку, так и гривенник абсолютно одинаково. И когда позарез нужно было дозвониться, всегда можно было отдать за любую из этих монеток сумму гораздо большую.
Действительно, телефонные будки, да и сами таксофоны, оставили в душе самые неизгладимые и тёплые воспоминания. Думаю, что у всех людей моего поколения. А особенно у меня — самые тёплые…
Как-то в самом начале 70-х годов, уже московским студентом, я впервые приехал в славный город на Неве. Ходил ошеломлённый, широко раскрыв глаза и вбирая в себя впечатления от непривычного, манящего и пленительного образа великого и прекрасного города. И так — до самой глубокой ночи… Откуда же я знал, что мосты в Питере разводятся?
Нет, теоретически я в 1971 году всё это уже знал, читал и слышал, но откуда же я мог предполагать, что их разведут в самое неподходящее время?
Вот и развели, когда я только шёл ещё ночью у Русского музея по набережной. А общежитие, где должен был ночевать, находилось на другой стороне, за рекой.
Когда до меня дошло я, конечно, побежал, тем более, холодно было. Согреться-то я согрелся, но добежать не успел. Местные мне объяснили, что «куковать» придётся часа два, не меньше. В обход идти пешком всё равно смысла нет.
Тогда меня и спасла питерская телефонная будка… Она такой тёплой оказалась, такой гостеприимной! Постепенно согрелся, глядя сквозь запотевшие стёкла будочки на неспокойные волны на осенней Неве, присел на пол, сжавшись в комочек, чтобы теплее было, и, как оказалось, незаметно уснул…
Разбудил меня на рассвете осторожный, очень деликатный стук монетки по стеклу. Стройная, но немолодая уже женщина интеллигентно и тихо произнесла: «Молодой человек! Извините ради Бога! Вы не смогли бы на минутку освободить телефонную будку? Мне бы очень хотелось позвонить…»
Несмотря на раннее утро в воздухе явно проявился тончайший аромат изысканных духов, и кажется, даже стылый от близости залива воздух стал ещё прозрачнее, позволяя лучше рассмотреть её правильные черты лица, аккуратную причёску и изящную шляпку на гордо приподнятой голове с искрящимися живыми глазами.
Разве могут в душе не остаться навсегда самые тёплые воспоминания вот от такого секундного видения, от такой мимолётной встречи с настоящей Питерской Дамой?
И о чувствах и эмоциях, связанных с таксофонами городов моего детства и юности: Сталинграде, Фрунзе, Москве, Питере, Сызрани, Уфе, Челябинске и других…