Давайте сначала определимся с терминологией. Словари понимают
Так вот, то, что сейчас неоправданно называют «кризисом», никаким кризисом ни по сути, ни по своей природе не является, так как:
А. Существующая экономическая модель общества без «кризисов», а точнее без точек обнуления, существовать не может в принципе, а, следовательно, «кризис» является ее неотъемлемой частью, что делает его не КРИЗИСОМ, а кризисом в кавычках. Лохи должны быть кинуты — вот основной постулат и центральный фундаментный камень современной глобальной экономики.
Б. Существующие средства достижения целей в экономическом смысле — это труд. Как труд в экономическом аспекте может быть неадекватным способом достижения цели, мне решительно не понятно. А даже если это и так, то что взамен? Грабежи? Надолго не хватит, потом все равно кому-то работать придется.
Так что же произошло, и как это называется, спросите вы? Давайте рассмотрим сложившуюся экономическую ситуацию на примере колхоза. Почему колхоза? А какая разница? Планета, экономические союзы государств, сами государства, их структурные элементы (штаты, провинции, губернии и прочее) — и далее по нисходящей, вплоть до бюджета одной семьи, — подчиняются одним и тем же экономическим и математическим законам.
И везде дважды два будет равно четырем, как бы «мудрые гуру» от экономики не пытались нас убедить в обратном.
Ничто не возникает из ниоткуда и никуда не девается — это первое, чем я призываю руководствоваться и второе — если где-то что-то прибыло, то где-то, соответственно, что-то убыло. Людей, с этим несогласных, я прошу прекратить чтение статьи и освежить школьные знания или отправиться к психотерапевту.
Итак: колхоз. Наш председатель, мужик вроде не пьющий, тут что-то вдруг запил и на личные утехи спустил всю колхозную кассу. Денег, короче, в колхозе не стало. Колхозный же счетовод, дядька умный, счётами пользоваться умеющий, предложил выход — расплачиваться бухгалтерскими расписками, гласящими, что, мол, одна такая бумажка эквивалентна одной единице труда или, если угодно, показателем общественной полезности данного индивида, такой бумажкой обладающего. Отсюда: чем таких бумажек у человека больше, тем он лучше других поработал и для общества в целом коэффициент его полезности выше. И вот все завертелось: трактора в поле пашут, коровы в коровнике доятся, да и вообще — идет нормальная человеческая жизнь.
Тут в какой-то момент счетовод замечает, что соседние колхозы очень охотно принимают в качестве оплаты его бухгалтерские расписки, так как, похоже, их председатели тоже неожиданно запили и спустили на водку и колхозниц легкого поведения свои колхозные кассы. Этот умный, счётами умеющий пользоваться дядька начинает лепить этих бухгалтерских расписок еще больше и распространять их по соседским колхозам, получая взамен самый что ни на есть настоящий продукт: молоко, хлеб и прочее. Причем, если у очередного горе-колхоза в данный момент ничего нет — все пропито, он готов вручить им необходимое количество бухгалтерских расписок в кредит, под обеспечение землёй и будущих урожаев. Под проценты, естественно.
Эпизодически, правда, появляются всякие несознательные колхозники, в силу своего скудоумия и финансовой безграмотности утверждающие, что эти бухгалтерские расписки — фикция, что они права на существование не имеют, так как не обеспечены ни то что золотом, платиной или серебром (оно и понятно — у нас же колхоз, а не прииски), но и даже складскими товарными остатками нашего колхоза. Но что с них взять? Убогие — одно слово. Не понимают всей гениальности задумки нашего счетовода, желающего бескорыстно облагодетельствовать все колхозное человечество.
И вот в какой-то момент времени в нашем колхозе сложилась ситуация, когда работать в поле и коровнике уже никому не надо: наш счетовод шлет по соседским колхозам свои бухгалтерские расписки, а те взамен охотно везут к нам все ими взращенное и выращенное, да причем в таких количествах, что у нас возникает иная проблема — куда это все девать? Приходится наращивать потребление: есть больше, дома строить выше, сортиры копать глубже. А иначе никак — будут большие проблемы. Но и здесь наш гениальный счетовод находит выход! Вот воистину светлая голова, радеющая за благо всех колхозов, колхозников и колхозниц: он разносит растущее в геометрической прогрессии потребление на остальные колхозы, и теперь уже они едят больше и копают сортиры глубже. А для этого надо еще больше наших бухгалтерских расписок, которые они охотно получают не только за продукцию, но и в долг. По-прежнему под залог и проценты.
Все рады, вот только наш агроном воду мутит, кричит, что ресурсов всех колхозных полей на растущее такими темпами потребление не хватит и мы со дня на день из изобилия ввалимся в голод. Идиот, одно слово — счетоводу-то виднее.
Рост нашей колхозной экономики стремителен, но наступает момент, когда бухгалтерских расписок становится уж слишком много, нашему счетоводу все должны по кругу, да и не по одному, причем как сами соседние колхозы, так и их колхозники лично. И что интересно — сам наш колхоз не исключение. И счетовод принимает решение — схлопнуть этот долговой пузырь и де-юре стать собственником того, что и так принадлежит ему де-факто. А для этого надо всего-ничего — просто не пролонгировать очередные кредиты и захотеть оплаты по долгам, которые заведомо оплачены быть не могут. И разразился в нашем колхозе финансовый кризис, который пожаром помчался по соседним колхозам…
Так вот, вы правда считаете, что случившееся в данном колхозе — это кризис? Нет, для каждого в отдельности это, безусловно, личный кризис — ровно в той же самой мере, в которой кризисом будет отъём у лоха гопниками в темной подворотне модного телефона, но в макромасштабе какой же это кризис? Так, гоп-стоп всепланетного масштаба.
Правительства и финансовые власти стран не могут не понимать этого — ну, не идиоты же они в самом деле! Так что все они понимают, не сомневайтесь. Но отсюда еще один забавный вывод сам собой просится: если они все понимают, подыгрывают и крышуют банду международных мошенников, то они, как минимум, в доле.
В любом случае есть о чем задуматься.