Мама решила поднять наш культурный уровень и где-то купила кофемолку. А в порту у кого-то ходившего в загранку купили пакет зеленых зерен настоящего кофе. Папа сходил в библиотеку, нашел и переписал инструкции по обращению с новой для нас субстанцией. Кофе жарили на сковородке всей семьей. Было весело, а вот получилось не слишком хорошо: частично пригорело, частично не дожарилось.
Результат работы загрузили в кофемолку и врубили ее. Дикий визг, который она издавала, нас не испугал, к тому же секунд через 30−40, когда кофе уже был измельчен, визг стих, сменившись громким жужжанием.
Смолотое сварили в ковшике строго по инструкции. Полученную взвесь выпили, сказали «ого-го» (мол, мы понимаем — это гораздо круче просто чая), поморщились из-за горечи — и надолго забыли об экзотическом напитке домашнего изготовления.
Прошло время, папа уволился из армии, мы переехали из военного городка в Ленинград, распался СССР, кто-то умер, кто-то родился… Кофемолка стояла на одной из полок на кухне. Много места она не занимала, посему никто даже не думал ее выбрасывать. И тут в продаже появился настоящий — зерновой, жареный — кофе. Жареный по-человечески. Кофемолка снова вошла в употребление. Время от времени на праздниках в качестве одного из десертов стали предлагать пить кофе. Конечно — наряду с чаем.
Возможность выпить настоящий кофе была интересна гостям. Визжала кофемолка, в ковшик с горячей водой насыпался коричневый пахучий порошок, поднималась пенка… Это было уже далеко не то, что мы пили в первый раз. И все же, как я узнал намного позднее, до настоящего кофе этому было очень далеко.
Когда я работал в Италии, мы жили не в «отеле просто», а в резиденции, то есть в отеле, где в номере есть еще и кухня. Завтрак по-итальянски состоял из бриоша (или корнетто) и кофе. Местные работяги быстро предложили нам делать свой завтрак самостоятельно, выдали нам несколько больших коробок бриошей и несколько пакетов молотого кофе, и того и того — на пару месяцев…
А мы стали осваивать кофеварку-мокко. Да-да, ту самую, простейшую, гейзерного типа. Оценили, сколько в нее вмещается воды, сколько из нее выходит кофе, и кинули на ситечко 2−3 ложечки кофейного порошка. Получилось невероятно крепко, горько и бодряще. И мало — по полкружки кофе. От горечи спасались молоком и сахаром.
А на работе итальянская коллега, Франческа, пожаловалась, что отец ее сменил кофейную лавочку, в которой покупал кофе для семьи, а ей не сказал. А там мелют кофе значительно сильнее. И из-за этого у нее взорвалось две кофеварки. Мол, налила воды, насыпала кофе, сколько надо, завинтила, поставила на огонь. Спустя сколько-то времени — ба-бах!
Поставила вторую, так же ее заполнив… И только после второго ба-баха пошла к отцу, спросила у него, после чего стала сыпать в кофеварку меньше кофе. Ее спросили — а сколько она обычно сыпет туда кофе? Она ответила — доверху с горкой, притаптывает ложечкой и еще пару ложечек сверху. И это — на одну, небольшую по размерам, порцию кофе! Мы-то все это время сыпали туда ложки 2−3 чайных. А она туда же сыпала ложек 10!
Кофе из кофеварок-мокко — самый крепкий (из тех, что я знаю, разумеется). С турецким «кахве» он совершенно не сравним. Во-первых, кахве варится совсем по-другому. В джезве, на песке. В итоге турецкий кофе намного слабее и с гущей. Наверное, трудно из только что вскипевшего напитка отцедить все «кофе-собственно».
Со временем и у нас, в России, появились хорошие, качественные кофе-машины, работающие не только в кафе, но и в киосках продажи пирожков или блинов. Они сами мелют зерно, пропускают через свежемолотый порошок пар под давлением — и в итоге в пошлом картонном стаканчике оказывается вполне недурно сваренный кофе. Но до домашнего итальянского, сваренного в кофеварке-мокко, ему все же далеко. По крепости, по горечи и по взбадривающему эффекту.
Я давно купил себе кофеварку-мокко. Теперь я пользуюсь покупным молотым кофе. Но где-то на кухонной полке по-прежнему хранится кофемолка, купленная вот уже 40 лет назад. И если вдруг появятся кофейные зерна — она готова их размолоть.