Есть мнение, что символом и знаменем интеллигентского стола была «селедка под шубой». Но если вдуматься, «шуба» — это ведь объединение винегрета с селедкой и оливье. Нет ли в этом какого-то глубинного смысла? Наверное, есть. Попытка прослойки пойти в народ, слиться с производительным базисом в лице и рабочих, и служащих. Напрасно старались — хоть «шуба» дело хорошее, сытное, но все же на символ не тянет в силу вот этого своего дуализма.
Наверное, правильнее делегировать на знамя интеллигентского стола крабовый салат. Правда, достать крабов было еще труднее, чем горошек, а консервированную кукурузу и вовсе невозможно, но ведь для того и томится инженерная мысль, чтобы как-нибудь извернуться. Ну там, или задружиться со всемогущим товароведом из гастронома, или давать частные уроки детям завбазой, или еще что.
А для самых избранных, творческих людей существовали союзы писателей, художников и композиторов, где были свои закрытые буфеты, и им к праздникам давали не такие унылые пайки, как нам, нетворческим, а вовсе что-то заоблачно прекрасное. То, что едят только небожители где-нибудь на Олимпах, — например, маслины. Оооо, маслины. Или даже шпроты. Сколько вспоминаю в детстве эту божественную еду, так всегда только в комплекте с мыслью «вот бы когда-нибудь съесть больше одной шпротины».
И не потому, что детство было голодное, — не было (желающих повизжать на эту тему мы сразу отметаем наполеоновским движением левой ноги: нет, детство было накормленное), но вот что касается шпрот, маслин или там мандарин — строго на Новый год, ну может, еще на день рождения. Возможно, в центральной части столицы было как-то иначе, но ведь мир не кончается за ее пределами, я бы даже сказала — наоборот, там кончается заповедник, а мир только начинается.
Итак, мы отвлеклись — речь шла о деликатесах, которые были остродефицитным товаром. И немаленькая часть жизни у гурманов и чревоугодников уходила на то, чтобы все это достать. Наградой за все эти конвульсии, усилия и унижения был трепетный вздох гостей, когда хозяйка предъявляла им праздничный салат из крабов (!) и прочие маслины со шпротами. У крабового салата, по сравнению с оливье, есть одно имманентное свойство, оно же существенный недостаток: он никогда не остается на завтрак следующего дня. Никогда.
Появился еще один кандидат на должность классического салата интеллигенции, когда в моду уже вошло сыроедение — что-нибудь такое сырое, какая-нибудь проросшая пшеница, листья салата (ни в коем случае не резать ножом — только рвать! на металл ножа могут обидеться духи салата, см. «Золотую ветвь» Дж. Фрэзера, там подробно объясняется про симпатическую магию), листья одуванчиков и молодая крапива.
Тут врать не буду — до такой высоты полета я просто не доходила. Рецептов читала и слышала много, но листья одуванчиков не ела даже в 80-е годы, хотя уже хотелось. Останавливала мысль, что городская трава пропитана бензиновыми выхлопами, за чистыми травами надо ехать куда-то в леса, а это крайне энергетически невыгодно: чтобы восполнить затраты на поездку за город и сбор свежего сена, пришлось бы съесть парочку копен этого самого сена зараз, а нас, в отличие от коров, четырьмя желудками природа не одарила…
От себя могу предложить еще простой летний салат, который Жванецкий описывает в миниатюре «Снизу вверх» — огурцы-помидоры-лук-масло. Ведь это только бюрократы и помешанные орторексики вводят в организм положенные калории, белки и углеводы, а истинные эпикурейцы и гедонисты любят вкусно поесть.
Замечу, как-то удивляет современная мода складывать на тарелку набор овощей на листьях и называть это салатом. Но мы не говорим про такое из раздела «сделай сам». Совсем уж мельчить не надо, конечно, вкус не тот, но салат — это где овоща порезаны в миску, а не сложены на метровую тарелку красиво по центру!
Помидоры, конечно, лучше степные, сочные и на изломе зернистые от сахара. Но я понимаю, что такое не всем доступно даже при наличии немереных денег. Деньги могут снискать вам изысканные помидоры: черри, микады, бычьи сердца и еще черт знает сколько аристократических сортов, любую экзотику, но вот простой степной помидор, сладкий и горячий от солнца, они вам не добудут. Это надо знать места. Огурчик чтоб был молодой, не грубый, а лук хорошо бы фиолетовый, но берите какой есть. Хлеб можно и белый — белый лучше впитывает, и им страшно удобно в конце оргии с рычанием и стонами подбирать салатную юшку.
Но, наверное, это слишком просто для символа. И вот, вышло как всегда — у крестьян все четко, у рабочих и служащих тоже, а у этой интеллигенции — опять разброд и шатания. Даже приличного салатного символа для
Но если вдуматься, то ведь это и правильно. Флагом и стержнем интеллигенции всегда было отсутствие согласия по поводу стержня. Вот и салата четкого нет. Такого, чтоб все! Чтоб дружно, единогласно и с песней. Вождь мирового пролетарьята недаром назвал интеллигенцию таким термином, что пожалуй, и редакция не пропустит.
Умные, понимаешь, какие выискались. «Умнее всех хочешь быть?» — не было в советское время страшнее упрека… Ну, ладно. Не будем страшиться призраков старого и прочей нежити, будем обольщаться надеждой на будущее, а салатики эти будем есть все. И винегретик бархатного цвета и немыслимой полезности, и помпезный оливье, и шубу (забыв про калории), и крабовый, и помидорный, ну можно даже и травяной, если приперло.
Приятного аппетита! Ура, товарищи!