Второй момент, романтический. Поцелуи рук. В нашем обществе это ассоциируется с девятнадцатым столетием, офицерами и дворянами. Видимо, именно оттуда пошла эта традиция. Поэты символически сравнивали обычных земных женщин с богинями и музами, это подхватили романтически настроенные юноши, стремящиеся возвысить в своих глазах подруг.
Но если взять невербалку, подсознательное восприятие, то получится, что это ритуальный жест самоунижения, признания старшинства того, кому целуют руку. Слабые и младшие целовали руки сильным и старшим еще в Древнем Риме, где даже формулировка благодарности звучала как «Целую твою руку».
Этот жест остался еще, судя по всему, в итальянской мафии, где лидеру должны целовать руку подчиненные. Также в России девятнадцатого столетия и начала двадцатого века дети целовали руки отцам. Итак, если мужчина целует руку женщине — кто он? Ее хозяин, за которым она пойдет, или ее раб?
Третий момент — падение на колени. Женщины обожают это, на словах называя безумно романтическим, «рыцарским» поступком, на деле желая таким образом психологически сломить мужчину. Да, даже если мужчина не задумывается о смысле своих действий, в итоге падения на колени он как бы понижает свой ранг, как бы признает женщину главной, осознает он это или нет. Впрочем, он поймет это по поведению дамы. Ведь женщины гораздо более послушны голосу инстинкта, нежели голосу сознания.
Кто-то может сказать, что мужчина станет подчиненным, только если согласится с тем, что это жест унижения, а если якобы он будет уверен в том, что это «джентльменство», то это будет не так.
Однако речь идет об устройстве человека как существа, оформившегося в родоплеменную эпоху. Внутренние механизмы психики работают, и — знает человек об этом или нет, согласен с этим или нет — не имеет значения.
Тысячелетиями побежденных ставили на колени победители, и только последние лет сто этому жесту люди пытаются придать другое значение. На уровне инстинктов слабый становится на колени перед сильным — так было, есть и будет, пока живо человечество, что бы там ни писали поэты и ни говорили женщины, которым это выгодно.
Если взять котенка за шкирку — он безвольно повиснет, так он устроен, чтобы кошке было легче переносить его. Нравится это котенку, или нет, согласен он, или нет, — не имеет значения. Итак, если мужчина падает на колени перед подругой (неважно, по какому поводу) — кто он? Слуга? Раб? Может быть, настоящий мужчина?
Дополним объяснение. Если человек сутулится и идет, опустив голову, — всеми встречными он подсознательно воспринимается как человек низшего ранга (даже в XXI веке). И наоборот — гордая осанка, повелительный взгляд воспринимаются соответственно как признак хозяина жизни. Это происходит автоматически, исподволь. Люди бы сами не смогли объяснить, почему к первому они относятся небрежно, а ко второму — заранее с некоторой степенью безотчетного почтения, даже не зная, кто он таков.
В древнем обществе только сильный и смелый человек мог позволить себе такой взгляд и такую осанку, так как любой встречный мог воспринять это как вызов — а полиции в те времена не было. Для европейцев та эпоха вроде бы как прошла, а вот общечеловеческий механизм подсознательной оценки новых знакомых и первых встречных остался таким же, как до сих пор, скажем, в Индии или Африке.
Это очень сильные инстинктивные программы. Ученые-этологи утверждают, что это схоже с поведением самцов животных при встрече друг с другом — они пытаются казаться выше или больше, чтобы запугать вероятного противника: вздувают капюшон, как кобры, выпячивают грудь, растопырив крылья, как малиновки, надуваются, как жабы.
В животном мире минимум единоборств — кто больше, тот при равном уровне агрессии обычно побеждает без боя. В итоге оценки противостояния слабый может сразу признать себя побежденным, поникнув, ссутулившись, сжавшись в комочек, ожидая удара.
А победителю в моральном поединке обычно нет нужды добивать проигравшего, признавшего свою слабость. Отсюда идет выпячивание груди и поигрывание бицепсами у одних — и зажатость и сутулость других. Так мы устроены — все внутреннее видно снаружи, в том числе страх и храбрость.
Бывают и мастера блефа, которые фигурально раздуваются, растопыривают крылья, одерживая моральную победу над более сильным, казалось бы, в физическом плане соперником. Ну, а уж если столкнутся два примерно равных противника, то победит тот, кто готов дальше зайти в этом иерархическом конфликте двух
Это же, с некоторыми оговорками, можно применить и к такому обычаю, как ношение мужчиной пакетов и сумок. В древности хозяин шел с рынка с пустыми руками, а вслед за ним тащился по жаре, потея и шепча проклятия, раб с мешками в руках, узлами подмышкой и корзиной в зубах… Тысячелетия прошли, но психология не изменилась. Раб-носильщик нагружен, хозяин свободен. Только если древние рабы воспринимали это как рабство и могли взбунтоваться, современные «джентльмены» и «рыцари» сами спешат помочь — древнеримский рабовладелец истек бы слюной от зависти, ему ведь приходилось круглосуточно контролировать своих носильщиков. Добровольный раб, который при этом считает себя главой, — любопытное зрелище, философы древности были бы таким феноменом поражены.
Интересно, те мужчины, которые падают на колени, уступают места, открывают двери, носят сумки — стали бы делать это для своего друга? Самого лучшего? Или для сослуживца в армии — отличного парня, души компании? Конечно, нет. Но почему делают это для женщин? Чем женщина лучше? Мужчину вводит в обман ее красивая внешность, предназначенная природой лишь для привлечения самца, как яркий цветок ярок лишь для того, чтобы привлечь к себе шмеля. Но мужчины подсознательно стремятся возвысить и облагородить женщину, думая, что все красивое величественно и возвышенно — как Родосский Колосс, Колизей, Парфенон…
Возвращаясь к теме кошек, можно вспомнить любопытную фраза: «Если бы кошки были уродливы, как жабы, мы бы увидели, какие это на самом деле мерзкие эгоистичные зверьки». Но красота отключает логику, человек сам гипнотизирует себя, не видя реальность такой, какая она есть. Впрочем, это тема другого разговора.