Хочешь что-то с электричеством сотворить — иди в физический ряд. Там на нижней полке для тебя выложены закон Ома, целых четыре закона Кирхгофа, да ещё правило буравчика. У каждого «гитика» своё название. Бери и твори, выдумывай, пробуй!
Правило буравчика — это пример «несерьёзного» названия для вполне себе серьёзного научного факта из теории электромагнетизма. Такие названия чем дальше, тем больше становятся правилом, а не исключением. И то сказать, коллекция научных фактов так велика, что само их наименование становится проблемой.
Чаще всего, по традиции, тянущейся ещё из восемнадцатого века, теорию или знаменитый эксперимент называют именем первооткрывателя. Теорема Лагранжа или правило Лопиталя — и звучит красиво, внушительно, и памятник нерукотворный воздвигнут на вечные времена. Все студенты, изучающие математический анализ, вспомнят тебя добрым словом. А может быть, и не слишком добрым.
Впрочем, некоторые гениальные учёные оставили после себя такое могучее научное наследство, что в нём одних только теорем Гаусса или Эйлера много — сразу не поймёшь, о какой из них идёт речь.
А вот когда серьёзные математики употребляют вместо длинного термина «метод последовательного анализа вариантов» смешное название «киевский веник», это, во-первых, короче, во-вторых, нагляднее, а в-третьих, с первого раза этот термин запоминают даже те, кто далёк от серьёзной науки «методы оптимизации».
Так что когда я впервые услышал, что в криминологии существует «Теория разбитых окон», то не слишком удивился экзотическому названию, а сразу спросил, о чём она, эта теория? Оказалось, что о явлении, весьма распространённом в обычной жизни.
Как известно, соблюдение общепринятых правил всегда сопряжено с определённым насилием над личностью. Ребёнка не без труда заставляют умываться по утрам и чистить зубы, убирать за собой. И если бы только ребёнка!
Пятая часть Библии, которая называется «Второзаконие», полна наставлений, цель которых — заставить людей вести себя по-человечески. Например, не гадить там, где живёшь.
Место должно быть у тебя вне стана, куда бы тебе выходить; кроме оружия твоего должна быть у тебя лопатка; и когда будешь садиться вне стана, выкопай ею [яму] и опять зарой [ею] испражнение твое; ибо Господь Бог твой ходит среди стана твоего, чтобы избавлять тебя и предавать врагов твоих [в руки твои], а посему стан твой должен быть свят, чтобы Он не увидел у тебя чего срамного и не отступил от тебя. (Втор. 23:12−14)
Реклама
От имени Бога людей учат правилам устройства отхожего места в пустыне. Смешно, не правда ли? Впрочем, тут же вспоминаются многочисленные случаи осады крепостей, когда из-за нарушения этих элементарных правил в рядах осаждающих вспыхивала дизентерия, и им приходилось отступать быстро и в беспорядке.
Пролетарский поэт Маяковский в бога не верил, а потому своих некультурных читателей карой божией не стращал, а сочинял для них плакаты в стихах:
Товарищи люди,
на пол не плюйте.
А в каком-нибудь «бананово-лимонном Сингапуре» за подобное нарушение можно в полицию попасть и немалый штраф заплатить.
«Теория разбитых окон» утверждает, что человеку свойственно охотнее совершать насилие над собой и соблюдать порядок, если это делают все окружающие. На чистой улице большинство людей непроизвольно ищет урну, чтобы выбросить мусор в неё, а не прямо на асфальт.
Когда в Париже из-за опасения террористических актов заклепали монументальные урны на Елисейских полях, людям, гулявшим среди роскошных зданий, трудно было привыкнуть к новому правилу: бросай мусор прямо на асфальт. Пока пешеходы не убедились: тут же подъезжает маленькая машина-пылесос и засасывает всё следы твоего греха.
Из этого факта, как и положено в науке, есть несколько следствий.
1. Например, случай одного очевидного, пусть даже и мелкого, нарушения порядка приводит к последующим нарушениям. Если в здании случайно разбилось стекло и никто не приложил усилий к тому, чтобы снова застеклить раму, через некоторое, достаточно короткое, время все стёкла в здании окажутся разбитыми. Отсюда и название теории.
2. Другое следствие этой теории — общественный порядок сам собой не поддерживается. Те, кому поручено следить за соблюдением порядка, не должны заниматься всепрощением. Наоборот, они должны быть въедливыми и придирчивыми. Попустительство мелким правонарушениям со стороны стражей порядка толкает окружающих (людей, может быть, вполне хороших) к мысли: «Если можно другим, значит, и мне позволено».
Видя, что нарушения правил поведения не пресекаются, человек начинает считать эти правила необязательными и для себя тоже. Понятие допустимого нарушения становится всё шире, пока, наконец, терпимыми становятся и серьёзные правонарушения. Мельчайшие, казалось бы, детали приводят к большим последствиям и к срыву намеченных грандиозных целей. Как сформулировал любимый многими профессор Преображенский из «Собачьего сердца», разруха не в клозетах, а в головах.
3. Третий вывод: правоохранители должны следовать правилу нулевой терпимости, то есть замечать даже самые мелкие нарушения и наказывать нарушителей даже самых малозначительных правил. Работа по пресечению мелких правонарушений не является «ловлей блох», она позволяет остановить тех «героев», кто обычно пренебрегает правилами поведения в общественных местах.
Я, как человек, выросший в советское время и немалую часть жизни проживший в советских условиях, привык только скептически хмыкать, услышав такие рассуждения. Добрый и строгий «Дядя Стёпа» проживает только в книжках для детей.
Но оказалось, что в других странах политика нулевой толерантности, несомненно, приносит плоды.
В 1980-х годах Нью-Йорк был страшноватым для жителей и туристов городом. 1500 преступлений, связанных с насилием, ежедневно! До десятка убийств в сутки! Выйти ночью на улицу — значило нарваться на большие неприятности. Не меньшие неприятности могли ожидать днём пассажиров метро. Попрошайки и грабители, холодные и грязные, исписанные граффити вагоны…
Когда в 1994 году новоизбранный мэр и новый комиссар полиции Нью-Йорка заставили полицейских бороться с такими мелкими нарушениями, как безбилетный проезд, граффити, попрошайничество и пьянство, это, в конечном счёте, привело к общему уменьшению числа преступлений в городе, в криминальном отношении очень сложном. За пять-шесть лет количество преступлений против личности в самом большом городе США снизилось почти на 60%!
Как всегда, в социальных науках, здесь нет прямой и однозначной связи между воздействием на систему и результатами этого воздействия. Но некоторые выводы очевидны.
Даже пустующие здания в современном городе должны находиться в хорошем состоянии. Они не обязаны сверкать и блестеть, но у них должны быть хозяева, следящие за аккуратным и чистым видом строения. Иначе дом лучше снести.
Своеобразное проявление «Теории разбитых окон» мне довелось наблюдать в Португалии. Ещё несколько лет назад многие дома в двух крупнейших городах страны, в Лиссабоне и в Порту, стояли в совершенно непристойном виде. Тому было по крайней мере три причины.
- Первая причина была объективной. Отсутствовали инвесторы и покупатели недвижимости.
- Вторая причина была субъективной, обусловленной национальным характером португальцев, которые предпочитали не расставаться даже с ненужной недвижимостью.
- Третьей причиной было то, что зачастую одним строением владело большое семейство и добиться единства членов такого клана в вопросе продажи или сдачи было очень сложно.
Но времена меняются. В Португалию пришли инвесторы, и появился спрос на недвижимость. В свете этого многие дома отремонтировали и выставили на продажу.
Но здание — не ишак, быстро не продашь. Как защитить временно пустующий дом от нежелательного заселения всякого рода люмпенами?
Выход был найден простой: окна и двери домов замуровывают, а после продажи открывают. Таких зданий сейчас довольно много и в Порту, и в Лиссабоне, и на курортном острове Мадейра. За примером ходить недалеко. На одной из центральных столичных площадей, которая называется Росcиу, стоит длинный старинный отреставрированный дом, замурованный в ожидании серьёзного покупателя.